одна. У вас есть муж, семья. Вы будете прекрасной мамой. Аборт в вашей ситуации – не выход. Вы злитесь на мужа, но, если решитесь избавиться от ребенка, легче вам не станет, уж поверьте. Винить себя потом будете.
Сглатываю, подтягиваю плед к подбородку и отворачиваюсь.
Слова врача преследуют весь оставшийся день.
Появление Лёши вечером только усугубляет ситуацию. Он снова улыбается, снова говорит о том, что любит. Рассказывает, что уже придумал план детской и нам нужно его обсудить.
Его уверенность не просто убивает, она деморализует настолько, что я уже не понимаю, где реальность. Что, если все это мне снится? Ну не может человек, унижавший меня, по щелчку пальцев стать другим. Не может же…
Оставшиеся два дня, в каждый Лёшин приход, я притворяюсь спящей, не хочу с ним общаться. Но он продолжает приходить, а в день выписки вообще приезжает с огромной корзиной цветов. Такие он дарил мне на этапе зарождения наших отношений. Он тогда был очень галантным. Щедрый на подарки и комплименты, понимающий, поддерживающий любые разговоры. Одобряющий все мои идеи, но, как только в наших паспортах появились печати о браке, все перевернулось с ног на голову.
– Спасибо вам, – Лёша благодарит врача, вижу, как сует ей деньги в карман, и та начинает улыбаться еще шире. – Условия отличные. Персонал на пятерку, – продолжает нахваливать. – Алин, я помогу, – выхватывает у меня сумку. – Идем.
Вступать с ним в схватку за сумку кажется мне бредовой идеей, по крайней мере в больнице.
Мы спускаемся на лифте в просторный светлый холл. Лёша открывает для меня двери на улицу, поддерживает под локоть на ступеньках крылечка, взахлеб рассказывая, как хорошо мы теперь будем жить.
– Поехали домой, – тянет меня к машине.
– Лёш, это твой дом теперь. Хотя он всегда только твоим и был. Там мама твоя хозяйка вот уже полгода. Не я, – жму плечами. – Зачем мне туда ехать?
– Потому что ты теперь в ответе не только за себя, – смотрит на мой живот. – Хватит капризничать, я понимаю, что гормоны, но, Алиночка, нужно быть рациональней, – журит.
– У меня есть дом.
– Ты о той комнате? – закатывает глаза. – Я уже все решил. Деньги, что ты вносила как залог, мне вернули. Так что можешь не волноваться.
– Что ты сделал?
– Алин, жить в этом клоповнике в твоем положении я тебе не позволю.
Ершов открывает дверь своей новенькой машины, которую я еще не видела, и мягко подталкивает меня в салон.
– Пусти! Я позвоню Симе.
Рыскаю в сумке в поисках телефона, но его там нет. Как так? Я же его туда убирала. Помню, как убирала.
– Алина, прекрати. Тебе нельзя нервничать, врач же сказал, что есть угроза выкидыша. Раз о себе не думаешь, то подумай хотя бы о ребенке.
– Дай мне телефон. Мне нужно позвонить.
– Он разрядился. Сядь в машину, там есть зарядка.
– Я…
– Ну не увезу же я тебя против воли. Это статья, – проговаривает раздраженно.
– Ладно, – опускаюсь на сиденье.
Лёша хлопает
