скамьями или обомшелыми вазонами.
Доскакав до одной из этих беседок, Мэри остановилась. Здесь когда-то была цветочная клумба – из чернозёма, похоже, торчали какие-то острые бледно-зелёные росточки. Мэри вспомнила слова Бена Везерстафа и опустилась на колени, чтобы получше их разглядеть.
– Да, это действительно росточки, может, крокусов, а может, подснежников или нарциссов, – прошептала она.
Она ещё ниже склонилась над ними и втянула в себя запах влажной земли. Запах был очень приятный.
«Может, в других местах тоже что-то всходит, – подумалось ей. – Пройдусь-ка я по саду, проверю».
Скакалка ей больше была не нужна. Медленно, не отрывая глаз от земли, Мэри пошла по саду. Она вглядывалась в узкие грядки, идущие вдоль дорожек, и в побуревшую траву, стараясь ничего не пропустить; обойдя сад, она насчитала немало бледно-зелёных росточков. Ей стало весело.
– Ах, он не вовсе погиб, этот сад! – тихонько вскричала она. – Даже если розы погибли, другие растения сохранились!
Мэри ничего не понимала в садоводстве, но в некоторых местах, где она обнаружила свежие побеги, трава была такой густой, что она испугалась, что им не пробиться. Поискав, она нашла острую палку и начала копать и выпалывать траву и сорняки, пока не расчистила землю вокруг ростков.
– Вот теперь им будет чем дышать, – сказала она, покончив с первой клумбой. – Я и остальные прополю. Всюду, где увижу ростки, расчищу. Сегодня не успею, так завтра…
Она копала и полола, переходя от одного места к другому, и это ей так понравилось, что, покончив с клумбами, она стала полоть под деревьями. От работы она до того разгорячилась, что сначала сняла пальто, а потом и капор; она не знала, что на лице её играла безотчётная улыбка.
Малиновка тоже не сидела без дела. Она была очень довольна – наконец-то в её саду началась работа. Она давно ждала, когда же Бен Везерстаф займётся её садом. Когда землю вскапывают, на поверхность вылезает столько всего вкусного! А эта новенькая, хоть и вдвое меньше Бена, догадалась войти в её сад и тут же взялась за работу!
Мэри трудилась в саду до самого обеда. Она чуть не забыла, что пора обедать; когда же наконец надела пальто и капор и взяла скакалку, всё никак не могла поверить, что проработала в саду два или три часа. Всё это время у неё на душе было так хорошо, ведь бледные росточки, освободившись от сорняков, которые душили их, словно повеселели.
– После обеда я вернусь, – сказала Мэри, озирая свои новые владения. Она обращалась к деревьям и розовым кустам, будто они её понимали.
Она легко пробежала по траве, толкнула старую тяжёлую дверку и выскользнула из-под плюща. Щёки у неё так алели, глаза так сияли, и ела она с таким аппетитом, что Марта пришла в восторг.
– Два куска мяса, а рисового пудинга ещё и добавки попросила! – воскликнула она. – Вот матушка обрадуется, когда я ей скажу, что скакалочка с тобой сделала!
Копая в саду, Мэри наткнулась
