что в тот день, когда мистер Крейвен вызвал её, он спросил: «Может быть, тебе что-нибудь нужно? Игрушки… куклы… книги?»
Она стала разворачивать бумагу. А вдруг там кукла? Что она будет с ней делать? Но там была не кукла. В ящике лежало несколько великолепных, как у Колина, книг со множеством иллюстраций. Две из них были о садах. Ещё мистер Крейвен прислал ей несколько игр и маленький изящный бювар с золотой монограммой, золотым пером и чернильницей.
Подарки были такие чудесные, что понемногу гнев её начал проходить. Она не ожидала, что мистер Крейвен вспомнит о ней, и на сердце у неё стало теплее.
– Я уже неплохо пишу, – сказала она. – Прежде всего я напишу этим пером письмо мистеру Крейвену и поблагодарю его.
Если б она не поссорилась с Колином, она тут же побежала бы к нему показать подарки. Они бы стали разглядывать иллюстрации и почитали бы про сады, а потом, вероятно, стали бы играть в присланные игры, и он бы так увлёкся, что и думать бы забыл о смерти или о том, растёт у него горб или нет. Он вечно трогал спину, чтобы проверить, чем очень сердил Мэри. Ей тоже становилось страшно – видно, передавалось от него. Он говорил, что если нащупает хоть малейшую выпуклость, то сразу поймёт: это горб начал расти. Однажды он услышал, как миссис Медлок шептала что-то сиделке, и с тех пор не мог избавиться от этой мысли. Миссис Медлок говорила, что у его отца позвоночник искривлён ещё с детства. Он никому, кроме Мэри, не признавался, что его «припадки» (так их все называли) вызваны скрытым паническим страхом. Когда он сказал об этом Мэри, ей стало его жаль.
«Когда он устаёт или расстроен, он всегда вспоминает про горб, – думала она. – А сегодня он был очень расстроен. Он, верно, целый день думал про горб».
Она застыла на месте, глядя в раздумье на ковёр.
– Я ему сказала, что никогда не вернусь. – Она заколебалась и нахмурила брови. – Но, может быть… может быть, всё же утром зайду узнать… не хочет ли он поговорить со мной… утром. Возможно, он снова швырнёт в меня подушкой, но… всё же я… пожалуй… пойду.
Глава 17
Истерика
Мэри так рано поднялась и так долго работала в саду, что очень устала и хотела спать; съев принесённый Мартой ужин, она с радостью отправилась в постель. Когда голова её коснулась подушки, она прошептала: «До завтрака поработаю с Диконом в саду, а потом… может быть… пойду к нему».
Среди ночи её разбудили такие ужасные звуки, что она тотчас спрыгнула с кровати. Что это? Что стряслось? Впрочем, она знала, что это. В коридорах хлопали двери, слышались торопливые шаги – кто-то страшно вопил и рыдал и никак не мог остановиться.
«Это Колин, – сказала она про себя. – У него припадок. Сиделка говорит: истерика. Какие жуткие звуки!»
Услышав эти вопли и рыдания, Мэри поняла, почему все так пугаются и во всём уступают Колину. Она закрыла уши ладонями – её трясло и мутило.
– Что же делать, не знаю! Не пойму, как поступить! – твердила она. – Я этого не вынесу!
«Не пойти ли
