не знаю ничего о времени преображения. Я не думал, что застану его. Верил, что оно будет счастливым для всех. Но я жив и не могу заговорить ни с кем, только с Бетой. А она отрезана от своей команды и от старшей звезды. Почему?
Я молчу – пять шагов, десять, двадцать, – а потом говорю:
– Время войны закончилось. Наверное, теперь так нужно.
Солнце минует полдень, и наш путь прерывается.
Для остановки нет причин: я не устал, Бета готова идти дальше. И это место такое же, как вся пустошь вокруг, – высохшая трава шелестит на ветру, ни дерева, ни скалы, в тени которой мы могли бы укрыться. Но зачем прятаться от солнца? Его свет такой теплый – я забываю, что уже осень, – но каждый порыв ветра возвращает прохладу. Напоминает, что лето позади, война позади.
Мы садимся на землю. Бета протягивает мне флягу, тусклый металл в переплетении истертых кожаных ремней. Колодезная вода нагрелась, впитала привкус железа и олова. Бета развязывает шнур, стягивающий сумку, и я вижу яблоки и хлеб – он крошится, хрустит на зубах. Мы ели такой хлеб в Атанге, его вкус был смешан с дымом горящего города, с жаром сражения, уходящего к горизонту. Первый день битвы, пламя победы.
Наверное, я всю жизнь буду думать о войне, вспоминать каждый ее день и час.
Я был рожден для войны, рожден вернуть нам свободу. Мы победили, и мое время кончилось.
Бета прикасается к моей ладони, заглядывает в глаза встревоженно и пристально. Пытается различить мысли. Я говорю ей:
– Я думал, меня убьют на войне.
– Ты хотел умереть? – Голос Беты звучит тихо. Она смотрит на меня так, словно я ранен.
Я качаю головой. Волосы падают на глаза, закрывают от меня солнце.
– Нет. Но я был уверен, что меня убьют. Пророки не видели мое будущее или не хотели рассказывать о нем. Как будто его не было. – Даже Эркинар, мой лучший друг и глава прорицателей, молчал о том, что меня ждет, и не показывал ни в зеркалах, ни в снах. И со временем я научился не спрашивать. – Я решил, они знают – я умру на войне, но не скажут об этом.
Бета крепче сжимает мою руку. Ее голос почти не дрожит, ее глаза почти сухие.
Не плачь, не плачь, я не стою слез.
– Хорошо, что тебя не убили, – говорит она. – Мы бы…
Она запинается, ее ресницы вздрагивают часто-часто, и я успеваю уловить несказанные слова. «Мы бы не справились без тебя».
– Нам было бы трудно без тебя, – произносит она тихо, но твердо.
Как и все мои предвестники, моя Бета бесстрашна. Никакие препятствия ее не остановят, никакие враги.
Я улыбаюсь, вытягиваюсь среди шепчущей травы, кладу голову на колени Бете. Она отводит пряди волос, упавшие мне на лицо, – в ее прикосновениях сквозит эхо холодной пустоты, тень отчаяния. Должно быть, она представила, что мой свет погас в разгар битвы, мои предвестники остались одни.
– Главное – победа, – говорю я ей. – Мы победили.
Она кивает. Касания ее пальцев
