тридцать ярдов влево, и все встало на свои места. Это, по всей видимости, была самая точная карта на свете, во всяком случае та ее часть, что отображала края в пределах тысячи миль от Брота.
– На ее создание, должно быть, ушло много лет.
– Впервые я увидел ее еще ребенком. Шестьдесят четыре года назад. Я тогда ходил в учениках у Кловена Фебруарена и готовился стать подмастерьем.
Кловен Фебруарен был легендарным волшебником из коллегии, а еще отшельником. Под конец он вел настолько уединенную жизнь, что никто толком и не знал, когда он умер. Если он действительно умер. Сейчас ему было бы уже больше ста двадцати лет.
– Тот самый Кловен Фебруарен? – боязливо пробормотал Хект. – Девятый Неизвестный?
Фебруарен жил затворником и никому ничего не рассказывал, но поговаривали, что он по ночам имел обыкновение бродить по самым злачным закоулкам Брота. Вполне возможно, так оно и было, никто ведь не знал его в лицо.
– Да, так его иногда называли, потому что он был девятым хранителем всего этого. Каждого нового Неизвестного выбирал его предшественник. И каждый держал свою роль в секрете. Ну, почти каждый. Я, видишь, не справился. Меня вполне можно называть Одиннадцатым Неизвестным. Вероятно, я последний. Достойного преемника так и не нашел. Грейд мог бы им стать, но ни Милосердный, ни Сладкозвучный не пожелали допускать в коллегию еще одного не заинтересованного в политике принципата. А уж Безупречный и вовсе безнадежен.
Значит, Муньеро Делари считает, что соратники его недооценивают.
– Принципатами все реже и реже теперь становятся ученые мужи. В основном это люди, помешанные на политике, или же кретины, которые покупают себе место. Или и то и другое. Но все это будет уже не важно, когда меня не станет. Скорее всего. Там уже и конец света не заставит себя долго ждать.
– Совершенно не понимаю, о чем это вы, – признался Хект. – И что там внизу творится, тоже не понимаю.
– Это карта мира. Чем дальше от Брота, тем более неточная. Наши священники, посланцы и миссионеры посылают вести обо всех происходящих на их территории изменениях. А те люди, которых ты видишь внизу, переводят их отчеты в материальные образы. Так мы отслеживаем, что происходит в мире.
– И что же именно вы отслеживаете?
– То, о чем теперь говорят на каждом углу. Именно об этом подозревал Первый Неизвестный, еще когда затеял все это две сотни лет тому назад. В мире становится все холоднее. Кладези силы иссякают. Даже Кладези Ихрейна. Уровень морей понижается, а льды подбираются все ближе – причем все происходит очень быстро. На моей только памяти Родное море обмельчало на девять футов. А за все время существования карты его уровень понизился в общей сложности на тринадцать футов. А за Гипраксиумом и перешейком Антал уровень Ниграйна понизился еще больше. Дальше на востоке внутренние моря тоже усыхают. А в горах становится все больше льда. – Делари говорил и одновременно показывал на карту. – Тысячу лет назад сотни тысяч рабов
