бутылку гусениц, которые, оказавшись в бутылке, начинали отчаянно извиваться. Это было так омерзительно! Мне всё мерещилось, что они вот-вот вылезут из бутылки и станут ползать у меня по руке (даже рука начинала зудеть!), но на самом деле они, конечно, никуда не выползали.
Сбивая в бутылку очередную порцию гусениц, я вдруг подумала о Ню-эр, и на душе стало неспокойно. Вчера ее опять побили дома. Она незаметно прокралась ко мне и принесла с собой две курточки. Её лицо покраснело и опухло от побоев.
– Я пойду искать родных папу и маму! – заявила Ню-эр прямо с порога.
– А где они?
– Не знаю. Пойду к Цихуамэнь и буду искать.
– А Цихуамэнь где?
– Ты же говорила, что знаешь!
– Я говорила, что, кажется, видела это место во сне.
Ню-эр запихнула принесенную одежку в пустой ящик в западном флигеле и тщательно утерла слезы на лице.
– Я обязательно должна найти своего родного папу, – с затаенной злобой в голосе сказала она.
– А ты хоть знаешь, как он выглядит? – Я была восхищена ее решимостью, но всё же считала, что эта затея трудновыполнима.
– Буду искать сколько понадобится. Когда я увижу родных родителей, сердце само подскажет мне, что это они.
– Ну тогда… – Я остановилась, так как не знала, что сказать, и абсолютно ничем не могла ей помочь.
На прощание Ню-эр сообщила, что убежит из дома тайком – пока не знает когда, но перед уходом обязательно меня предупредит и зайдет за своей одежкой.
Вчера я весь день думала о Ню-эр. Мне было так тревожно, что за ужином кусок в горло не лез. Мама потрогала мой лоб:
– Как будто небольшая температура. Можешь не доедать, иди ляг пораньше.
Я легла в кровать, но тревога не покидала меня. Не имея возможности излить свои чувства, я заплакала. Мама испугалась:
– Ты чего плачешь? У тебя что-то болит?
Не зная почему, я сквозь слезы проговорила:
– Папа Ню-эр…
– Папа Ню-эр? Что с ним? И чего ты из-за чужого папы так распереживалась?
Тут вмешалась няня Сун:
– Что этот негодяй сделал? Небось нашу девочку обругал! Может, он тебя ударил?
– Да нет же! – Я вдруг почувствовала, что сказала ужасную глупость, и попыталась выкрутиться: – Я хочу к папе!
– А, к папе своему хочешь! Ну и напугала ты нас! – засмеялись няня и мама.
– Папа сегодня в гостях у твоего дяди, вернется поздно, – сказала мама. – Ложись-ка спать.
Затем она объяснила няне Сун:
– Инцзы всегда была папиной дочкой. Чуть нездоровится – только в папиных объятиях засыпает.
– И не стыдно тебе! – Няня Сун провела пальцем по моей щеке. Не обращая на нее внимания, я отвернулась к стенке и закрыла глаза.
Проснувшись следующим утром, я уже не чувствовала тревоги, как накануне, и пошла сбивать гусениц с дерева. Но вспомнив
