вокруг. Он больно сжал Мартино плечо:
– Врёшь мне?
– Да нет же! Тут был мальчик! Позвоните в милицию!
– Так, – Яртышников подпихнул Марту к воротам лагеря, – пойдём.
Оказавшись на главной аллее, Василий Викторович сел на скамейку, чтобы смотреть стоявшей перед ним девочке в глаза.
– Ты думаешь, мне Гамаюновой мало? – спросил он.
– Но ведь в Гурзуфе вы даёте нам свободное время! – попыталась спорить Марта. – Какая разница, там гулять или тут?
– Я и в городе вам запрещу, дождётесь у меня! – гаркнул Яртышников, и Марта сразу же пожалела, что ляпнула про Гурзуф. – Что я скажу твоим родителям, если и ты пропадёшь? – продолжил он уже тише.
– У меня нет родителей, – зло ответила Марта, – а вот у мальчика, которого я встретила, есть, и им нужна помощь…
– Прекрати! – оборвал её Яртышников. – Ещё одно враньё, и будешь до вечера отжиматься. Марш в корпус!
Старуха сидела на полу. Она исходила весь город и очень устала. Тринадцать пар близнецов нашла она в Гурзуфе и одну пару – в спортивном лагере, из которого пропала девочка.
Больше всего она подозревала спортсменок по фамилии Морозовы, ведь всё началось, как только они появились в этих краях. Но выяснила: родились они и жили в Москве, в Южном округе города. И ничего там за годы их жизни странного не случалось. К тому же не терялись они, обе жили тут, по эту сторону.
Зейнеп поднялась. День клонился к концу. Со двора неслась трескотня цикад.
Это не то. Поиски близнецов ни к чему не привели её. Она это знала заранее. Не среди людей надо искать. Не могут быть одиннадцатилетние девочки существами такой силы, чтобы выпустить ифрита из тиса.
Демерджи чётко сказал: тут один. Другой – там.
Зейнеп подошла к котлу. Жидкость в нём уже кипела.
Воду она взяла правильную, родниковую. И ложка у неё была правильная, серебряная, тёмная. Много зелий ею было намешано. И все сработали.
Но сейчас она не знала, подействует ли. Притянет ли того, который тут, к ней? И если притянет – как она узнает? Ведь неизвестен ни пол, ни возраст. Что это за существо и чего оно хочет, старуха не знала.
Полуифрит? Полумарид? Полубергсра?
Не могла она представить себе, как должно оно выглядеть, но и способа другого, кроме как приманное зелье, не знала.
Ингредиенты все разложены были на старой, вспученной разделочной доске. Кора дуба, пятнадцать полевых ромашек. Крапива, сушёные берёзовые серёжки. Старуха двумя пальцами взяла маленькую прозрачную склянку и посмотрела на свет. Слеза ребёнка. Всё это одно за другим отправилось в котёл.
– Килу[27], – шептала старуха, – приди, приманись.
Она выставила над котлом руку, сделала на ладони неглубокий надрез. От крови зелье в котле забурлило и вспенилось.
Десять минут приговаривала она заклинание, непрерывно мешая ложкой. Потом выключила огонь, накрыла крышкой и оставила
Приди (
