не стала чинится, и принялась раздеваться со всеми вместе . Иногда она смотрела на Мару, чьё тело красивое было сплошь, кроме лица, покрыто татуировками. Змеи, олени, лоси и рыбы украшали её кожу, слоно разбегались по рукам и ногам. Её послушницы были также отмечены- но совсем по-разному: у одних лоси, у других змеи, у третьих черепахи на плечах и бедрах, и лишь спину одной из них словно сторожил грифон. Чудо – животное раскрыло страшный клюв и расправило крылья, прикрывая ими обе лопатки её спины.
Наставница же уставилась на ярко-красный шрам на бедре девочки, и не понимая посмотрела на неё. Альма покраснела и прошептала:
– Это от мачехи…Ухват из печи…Просто так вышло.
Мара не сказала ничего, лишь помогла юной знахарке расплести волосы. Избранные чинно, словно на рынок, зашли и расселись на полках. И вправду, было хорошо, и доброе тепло успокаивало. Правда, здесь юные ученицы расшалились немного, и баня наполнилась девичьим смехом.
– Знакомьтесь, это Альма, – представила Избранным знахарку, – она с нами на Север пойдёт.
– Привет, Альма. Я- Тала, это- Тара, там у шайки сидит Гита, а рядом с ней Сента . На другом полке Липа, Ката и Лута. Садись рядом. Ты из Грустины?
– Ну да…
– Я с Двинского берега. К нам редко Ильза заглядывала. Всё больше в Оуме гостила.
Тала опять стала намыливаться, и облилась горячей водой. Альма тоже пустила в дело мочало и мыльный корень, смывая с себя грусть и усталость.
– Волосы уже немного отросли, – заметила вернувшаяся из предбанника Мара.
– И мне сразу, как на Алатырь попаду, тоже рисунок на коже сделают?
– Нет, только после ученичества. Года через три.
– Так мне уже двенадцать лет!
– В пятнадцать, значит, и заслужишь. По призванию и рисунки нанесут.
Вскоре они уже сидели на лавке, и расчесывали волосы. Гребень у Альмы был хороший, рыбьего зуба, и сработал ей мастер Салит, сын знаменитого Увэя.
– Пойду домой зайду, наверно уж обед готов, – сказала она Маре.
Та лишь кивнула, и тоже стала одеваться, начав с витых браслетов . Девочка заскочила в дом, где увидела Агну, вытиравшую платком слёзы. Она испугалась, и обняла женщину.
– Что такое?
– Всё хорошо… – ответила хозяйка, – ты же ведь через три года вернёшься?
– Конечно.... В Гандвике не останусь. Холодно там.. Агна, а ты мне можешь шрам свести? – и она задрала подол, показывая ожог.
– Нет, не выйдет…Я, не ты, я наложением рук лечить не умею.
– Да я пробовала сколько раз, и всё не выходит…
– Иди, зови гостей, – напомнила Агна, – проголодались уже. Обед хороший вышел.
Альма вернулась под навес, где отдыхали гостьи. Всё сидели весёлые да румяные.
– Пойдёмте, поешьте с дороги. Всё готово.
Угощение и вправду всем понравилось, никто от добавки не отказывался
***
