тебе эти богомерзкие языческие амулеты?
– Ты все равно не поймешь, – проворчал я, захлопывая бронированную перегородку на бойнице. – Займись лучше своими делами, дядя, скоро нам будет не до праздных бесед. Приближается буря, каких ни мне, ни тебе еще видеть не доводилось. Это значит, скоро будет не так важно, каким богам мы молимся. Лучше прибавь ходу, а то еле ползем. Что до Бога, то я верю, что он разговаривает с нами языком обстоятельств, а не молитв.
Выбравшись на внешнюю бронеплощадку, я поежился от холодных порывов пронизывающего ветра, насыщенного влагой. После теплого вагона меня пробрало до костей. С моря надвигалась стена липкого тумана, захлестнувшая всю низину. Выходить в море в такую погоду было небезопасно, иногда из марева приходили ужасные создания, охотящиеся за жизненной энергией. Я о них слышал, но, к счастью, еще не встречал. Из всех некроморфов эти были самыми опасными, потому что были практически неуязвимы.
Пройдя вдоль ограждения в головную часть открытой платформы, где находились пулеметные расчеты «Корда», я подсел к солдатам и стал так же, как и они, напряженно вглядываться вперед во тьму. Мы ехали без освещения, свет прожекторов привлекал слишком много ненужного внимания. До Южного оставалось меньше двадцати километров, вот и мост через реку Гремучая. За следующим водопадом начнутся аккуратно возделанные поля и поселок, но вот как нас встретят, я пока не знал. Южный находился под управлением бывших японских генералов, которым разрешили остаться на острове в обмен на налог в виде риса и рыбы. Жители отлично ловили синеперого тунца, обменивая излишки еды на патроны к оружию и горюче-смазочные материалы для своих боевых машин.
– Впереди шлагбаум. Будем останавливаться? – спросил меня машинист по рации.
– Перебьются. Много чести, – проворчал я. – Гони не останавливаясь!
На блокпосте из будки выскочили взволнованные появлением бронепоезда охранники, когда наша бронированная делегация уже на полной скорости снесла шлагбаум и устремилась вглубь японской территории. Никто нам вслед не стрелял, так как в лучах прожекторов они разглядели символ Гнезда – двуглавого орла, держащего в клювах черную змею. Ни у кого другого на острове, кроме нас, не было бронепоездов. Я лишь помахал рукой остолбеневшему часовому, который сломя голову кинулся докладывать по рации.
Оба наших бронепоезда успели преодолеть половину расстояния до поселка, прежде чем прямо на переезд выкатил тяжелый японский танк Тайп-90 и недвусмысленно направил на нас гладкоствольную пушку, вынуждая машиниста начать экстренное торможение. Дождавшись полной остановки, я спрыгнул с подножки вагона на землю и неспешно зашагал к грозным машинам.
– Конничева – коротко приветствовал я танкистов на их родном языке. – Кто из вас говорит по-русски? Шпрехаете по-нашему?
Из люка показался японец лет двадцати, который с ужасным акцентом ответил:
– Че забыл тута, русский? Это не торговая делегация, это вторжение…
