привет, уважаемые старейшины! – поздоровался я первым.
– Почему вы здесь, гайджины?! – хмуро спросил согбенный годами старец в широкополой соломенной шляпе, с загорелой до черноты кожей. – Разве мы не заключили договор о неприкосновенности границ? Что за дела привели вас сюда в столь поздний час?
Комишира, потеснив его в сторону, вышел вперед, давая понять, что он тут главный. Поигрывая узорчатой рукоятью меча, обтянутой акульей кожей и перевитой золотистой тесьмой, он демонстрировал неприкрытую агрессию и желание затеять ссору. Сын Мацумото Суна был заносчивым сопляком двадцати семи лет отроду, в дорогом кимоно, какое носили в старину благородные самураи. Его катана, как и моя, была примечательна еще и своими уникальными ножнами, внутри которых были вставлены особо прочные камушки вулканического происхождения. Зафиксированы они были под углом в 21 градус и прижимались к лезвию благодаря вставленным под эти камушки рыбьим костям. Все это для того, чтобы меч самозатачивался при каждом вынимании и вставлении в ножны. Это был самурайский меч его отца, подаренный Комиширу на совершеннолетие.
– Вам задали вопрос, что вам здесь надо? – прорычал хмурый Комишира, агрессивно раздувая ноздри. – Если вы просто заскочили на огонек, здесь вам не рады. Ну а ты, – японец медленно обнажил лезвие и нацелил острие в мою сторону на уровне лица. – Ты помнишь, что я тебе пообещал в прошлый раз?
– Спеть? Станцевать? – Я невзначай направил на него оружие. – Удиви меня.
– Я предупредил, что отрежу тебе уши и нос, если еще раз увижу здесь!
– Мы пришли на помощь, преодолев тяготы пути, а ты, самодовольный сукин сын, жрущий сырую рыбу, будешь угрожать мне, вспоминая старые обиды? – все это я сказал по-японски, внимательно наблюдая, как багровеет его лицо. – Ты забыл, мальчишка, чему учил тебя отец? Никогда не обнажай оружие, если не собираешься пролить кровь…
– Охрана! – с пылающим взором процедил Комишира. – Нет, стойте, не надо! Я сам проучу этого наглеца! Защищайся, русский, или я зарублю тебя, как свинью!
Ловко уклонившись от выпада его меча, я сделал знак спутникам опустить оружие и не вмешиваться. Концентрированным ударом передал японцу через ладонь часть инерционной энергии, которую обычно передавал только через меч. Комишира со стоном отлетел далеко в траву, словно по нему ударили тяжелым тараном, в то время как со стороны это выглядело, будто я слегка оттолкнул его от себя, попав ладонью в плечо.
– Довольно, Комишира! Прекрати провокации или навсегда утратишь свое лицо! – между нами встал высокий старик-японец с бамбуковым копьем наперевес. – Уважай наших гостей. Пока что они ведут себя достойно, в отличие тебя и бесконечных выпадов в их адрес. Появление гостей не сулит нам ничего хорошего, но они нам не враги!
Комишира с достоинством отряхнул с кимоно налипшую сухую траву, после чего с гордым и независимым видом зашагал вверх по склону, ни разу даже не обернувшись.
