и сам тощий, как стебелек, с пропорциями что-то не то. Николай понюхал напиток, не понравилось. Сначала ты выпей, пошутил Никола. Ямайка энергично отказался. Ну, ладно, белые начинают и выигрывают! Запашок, конечно, тот еще, но у художника все идет в дело: запахи, ревность, чувство голода, боль – все питает эмоции. А дальше все в каком-то полусне, в оцепенении. Ничего страшного, для Николы, опытного потребителя разных веществ, даже интересно. Негромкий, монотонный голос Матвея:
– Представь, что стоишь на сильном ветру. Ветер уносит все негативные эмоции. Не думай о предстоящем ритуале, он уже давно начался. Тебя обволакивает дымом: ладан, шалфей, розмарин… Я окропляю тебя соленой водой… Граница магического круга обозначена рассыпанной мукой. Окружность поднимается куполом наверх и также сферой уходит вниз. Дух Востока – воздух, дух Юга – огонь, дух Запада – вода, дух Севера – земля… Людей истинно ищущих принимает Сила. Ифа Ориша. Пало Майомбе. Повинуйся Бакуко. Сиди спокойно. Чтобы не попасть под власть вызванного существа, ни в коем случае нельзя выходить из круга. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять. Девять!
Никола хорошо помнил, как Матвей усадил его за стол, а потом – вид сверху – суровый Фил, бычара Серега, Амалия…
Амалия…
Николай видел самого себя за столом и одновременно мог наблюдать себя же сидящим на скамье возле приготовленной Матвеем ванны. Он, Никола, совершенно голый, в помещении не холодно, но член почему-то так съежился, что смотреть на него не хотелось, хотелось поскорее прикрыть его полотенцем. Никола занимается онанизмом. Старается не думать ни о ком, ни вообще о какой-либо женщине. Говорит себе, что делает эту в общем-то скучную работу исключительно ради здоровья. Плохо, если все подолгу бездействует, застаивается, всякий орган нуждается в упражнении. Ничего не получается. Казалось, можно дергать себя часами, и безрезультатно. Член сдувался, делался противно мягким. Приходилось воображать каких-то абстрактных красоток – и все равно толку никакого. А вот стоило подумать про Амалию, и гадская сосиска сделалась вполне себе крепкой палкой. Черт, наваждение! Он вдруг понял, что это никакой не член, что он крепко стискивает жилистую шею немолодого человека в военной форме. Николай немедленно ослабил хватку, человек судорожно вздохнул, его красное лицо казалось смутно знакомым.
– Кто вы? – ошеломленно вымолвил Николай.
– Я полковник Сандерс! – с достоинством ответил военный, поправляя очки в старомодной оправе.
– И… и что вам надо?
– Я прошу вас, не трогайте моих цыплят!
– Что? Каких еще цыплят?
– Черного петушка!
Николай в растерянности провел рукой по лбу.
– Кровь! – укоризненно говорит полковник Сандерс. – У вас на лице кровь.
Это какое-то недоразумение. Никола разглядывает свою ладонь. Никакой крови нет. Рука затянута в железную чешуйчатую перчатку. Такое впечатление, что
