было, видимо, час обеда уже миновал. Только одна женщина лет тридцати за соседним столиком. Довольно близко, я даже чувствовал её присутствие, оно показалось мне великолепным. Из чего же сделаны женщины, рождённые так притягивать и способные так отталкивать?
Я видел, как на её столе появилось горячее мясо ягнёнка, в зелёных листьях салата. Запах жареного мяса заставил незнакомку облизнуться. Холодная сталь блеснула пальцами вилки и опасным ребром ножа в её длинных руках. Она взяла соль, посолила. Потом добавила перца. Масло, а сверху горчицу постелила на ароматный хлеб. Откусила, закрыв от удовольствия глаза. Потом взяла с тарелки и прикусила веточку терпкого базилика. Соусом нежным нарисовала что-то на плоти. Как будто чьё-то короткое имя. Отрезала небольшую часть и заправила в губы. Стеклянный глоток белого. Бог мой, из чего же она была создана, вылитая из эфира?
Вытерла губы салфеткой, посмотрела на меня. По взгляду я понял, что не был тем десертом, который она ждала. Ей принесли пирожное и кофе. Проверяя сочность запечённого яблока и глубину корицы, она разговаривала с хрупким фарфором, пока тому было что излить. Кофе парило в её руках.
Салфетке последние поцелуи. Затем я услышал, как она позвонила сыну. Разговор был короткий. Потом с подругой пробежалась по личному и по магазинам. Рассчиталась, накрасила губы. Всё равно чего-то ей не хватало. Она окинула взглядом покинутое ею место.
Я знал, чего не хватало, да и она тоже знала, только не подавала виду. Не хватало мужчины. Трудно быть женщиной, если рядом недостаток мужчины. Когда она встала, мне захотелось накинуть изящно на неё драп, на котором цвели яркие бутоны. Но в этот момент в кафе вошла Майя. Начался второй акт пьесы, с которого хотелось сразу уйти из театра. Потому что драмы я не любил, а в этой предстояло сыграть одну из главных ролей.
Мы говорили долго, пили чай и даже целовались. Я понимал, что поцелуи эти были прощальные.
– Не любите вы меня.
– С чего ты взяла?
– Нет, не я. Это вы меня взяли, а теперь не любите.
– Перестань, Майя. И почему на «вы»?
– Мне так легче.
– Ты плачешь? – попытался я её привлечь к себе, но она отодвинулась.
– Нет, это у меня на тебя аллергия. Есть вещи, которые невозможно простить, – взяла салфетку со стола и смахнула слезу.
– Например?
– Твоё присутствие.
– А если я тебе скажу, что я женат?
– Мне это уже до лампочки. Кому-то приходится лгать, чтобы понравиться, кому-то достаточно сказать правду, чтобы влезть в сердце и там поселиться. Очень часто мужчины не любят женщин только за то, что те принадлежат другим, но я-то всё ещё принадлежу тебе. Мысли туда-сюда, туда-сюда. Все мозги в пыли.
– Расставание – всегда рана, – закурил я уже вторую сигарету.
– Я же люблю тебя, – взяла она другую салфетку и громко высморкалась. – Только обещай мне никому не говорить, как я тебя люблю.
– Не волнуйся: «как» их обычно не интересует, людей больше волнует «за что».
– Ты, конечно,
