style="font-size:15px;"> Это и есть принцип Опыта. В нем кроется невыразимо важная истина: чтобы принять и поверить в любой факт, мы должны быть в контакте с ним; или, говоря более точно, мы должны найти этот факт объединенным и сочетающимся с уверенностью нашего собственного «я». Мы должны быть в контакте с нашим предметом, будь то с помощью внешних органов чувств или, что лучше, с помощью нашего более глубокого разума и нашего внутреннего самосознания. В определенной степени этот принцип совпадает с тем, что в последнее время называют верой, непосредственным знанием, откровением во внешнем мире и, прежде всего, в нашем собственном сердце.
Те науки, которые часто называют философией, мы называем эмпирическими, поскольку они исходят из опыта. Тем не менее, основными результатами, к которым они стремятся, являются законы, общие положения, теории – мысли о том, что признано существующим. На этом основании ньютоновская физика была названа натурфилософией. Гуго Гроций, собрав воедино и сравнив поведение государств по отношению друг к другу, зафиксированное в истории, и с помощью обычных методов умозаключения, открыл некоторые общие принципы и создал теорию, которую можно назвать философией международного права. В Англии это до сих пор является обычным значением термина «философия». Ньютон по-прежнему прославляется как величайший из философов, а его имя доходит до прайс-листов производителей приборов. Все приборы, такие как термометр и барометр, которые не относятся к магнитным или электрическим приборам, называются философскими приборами1. Конечно, мысль, а не простое сочетание дерева, железа и т. д. должно называться инструментом философии! Недавняя наука политическая экономия, которая в Германии известна как рациональная экономика государства, или разумная национальная экономика, в Англии особенно присвоила себе название философии.2
8. В своей собственной области это эмпирическое знание может поначалу приносить удовлетворение; но в двух отношениях оно оказывается недостаточным. Во-первых, существует еще один круг объектов, которые оно не охватывает. Это свобода, разум и Бог. Они принадлежат к другой сфере не потому, что можно сказать, что они не имеют отношения к опыту; ведь хотя они, конечно, не воспринимаются органами чувств, совершенно тождественно утверждение, что все, что находится в сознании, переживается. Реальное основание для отнесения их к другой области познания заключается в том, что их объем и содержание, очевидно, указывают на то, что эти объекты бесконечны.
Есть старая фраза, которую часто ошибочно приписывают Аристотелю и считают, что она выражает общий смысл его философии. Nihil est in intellectu quod non fuerit in sensu: «Нет ничего в мысли, чего не было бы в чувстве и опыте». Если спекулятивная философия отвергла эту доктрину, она могла сделать это только по недоразумению. Однако, с другой стороны, она будет утверждать
Даже журнал под редакцией Томсона называется «Annals of Philosophy; or, Magazine of Chemistry, Mineralogy, Mechanics, Natural History, Agriculture, and Arts». По названию легко догадаться, какого рода предметы подразумеваются под термином «философия». Среди рекламы только что вышедших книг я недавно обнаружил следующее объявление в одной из английских газет: «Искусство сохранения прядей волос на философских принципах, аккуратно напечатанное в формате 8vo, цена семь шиллингов». Под философскими принципами сохранения волос, вероятно, подразумеваются химические или физиологические принципы.
В связи с общими принципами политической экономии термин «философский» часто звучит из уст английских государственных деятелей, даже в их публичных речах. В Палате общин 2 февраля 1825 года Броум, выступая с ответным обращением на тронную речь, говорил о «государственных и философских принципах Свободной торговли, – ибо философскими они, несомненно, являются, – с принятием которых его величество в этот день поздравил Палату». Подобные высказывания не ограничиваются членами оппозиции. На ежегодном обеде судовладельцев в том же месяце, под председательством премьер-министра лорда Ливерпуля, при поддержке государственного секретаря Каннинга и генерал-майора армии сэра К. Лонга, Каннинг в ответ на предложенный тост сказал: «Только что начался период, когда министры имеют возможность применить к управлению этой страной здравые принципы глубокой философии. Каковы бы ни были различия между английской и немецкой философией, и хотя в других случаях имя философии используется только как прозвище и оскорбление или как нечто одиозное, мы должны радоваться тому, что оно все еще почитается в устах английского правительства».
