и метафизику: она сохраняет те же формы мышления, те же законы и объекты, – но в то же время преобразует и расширяет их с помощью более широких категорий.
От понятия в спекулятивном смысле следует отличать то, что обычно называют понятием. Фраза о том, что никакое понятие не может постичь Бесконечное, повторяемая снова и снова, пока она не превратилась в текущее убеждение, основана на узкой и вульгарной оценке того, что подразумевается под понятиями.
10. Эта мысль, предлагаемая в качестве инструмента философского познания, сама требует дальнейшего объяснения. Мы должны понять, в каком смысле она обладает необходимостью или убедительностью: и когда она претендует на то, чтобы быть равной задаче постижения абсолютных объектов (Бога, Разума, Свободы), это утверждение должно быть обосновано. Такое объяснение, однако, само по себе является уроком философии и должным образом входит в рамки самой науки. Предварительная попытка прояснить ситуацию была бы лишь нефилософской и представляла бы собой ткань гипотез, утверждений и умозаключений, т. е. догматизм без убедительности, против которого с равным правом можно было бы выдвинуть контрдогматизм.
Одна из главных доктрин критической философии предлагает нам остановиться, прежде чем приступать к исследованию Бога или истинного бытия вещей, и советует нам прежде всего исследовать способность познания и посмотреть, способна ли она на такие усилия. Мы должны, говорит Кант, познакомиться с инструментом, прежде чем приступать к работе, для которой он должен быть использован; ведь если инструмент окажется недостаточным, все наши усилия будут потрачены напрасно. Правдоподобность этого предположения вызвала всеобщее одобрение и восхищение; результатом этого стало отстранение познания от интереса к своим объектам и поглощенности их изучением и направление его обратно на самого себя; таким образом, оно превратилось в вопрос формы. Если мы не хотим быть обманутыми словами, легко понять, к чему это приводит. В случае с другими инструментами мы можем попытаться критиковать их иными способами, нежели путем выполнения специальной работы, для которой они предназначены. Но исследование знания может быть осуществлено только посредством акта знания. Исследовать этот так называемый инструмент – то же самое, что познать его. Но стремиться к знанию до того, как мы его узнаем, так же абсурдно, как мудрое решение Схоластика не лезть в воду, пока не научился плавать.
Рейнгольд, видя путаницу, в которой можно обвинить такой стиль начала, попытался выйти из затруднения, начав с гипотетической и проблематичной стадии философствования. Таким образом, он предполагал, что можно, никто не может сказать как, продолжать, пока, наконец, не будет достигнута первичная истина истин. Его метод, при внимательном рассмотрении, оказывается идентичным весьма распространенной практике. Он начинает с субстрата
