усмехнулся Ибрагим. – Кто ее помнит! Я, например, вообще такую не знаю.
– Черт с ней, – отмахнулся Иоганн. – У тебя добрых две трети книги, выкладывай.
– Я нашел Джонни, Эштона, Дато и Суня. Это Черчилль, Рузвельт, Сталин и Мао.
Иоганн присвистнул.
– Закадычные, значит, мои дружки! А себя?
– Со мной пока непонятно, но мне было некогда рыться. Кто-то шастал вокруг.
– Надо собраться, – сказал Иоганн. – Не банный ли нынче день?
Ибрагим остановился и почесал в затылке.
– Созывай народ, – согласился он наконец. – Только как же девчонки?
– Они уже знают и сделают, как скажут.
Они стукнулись кулаками, научившись этому жесту опять же у туторов. Затем разошлись в разные стороны. Шагая по пустынному коридору, Иоганн удивленно отмечал полное отсутствие старших. Очевидно, до тех дошло, что джинн вырвался из бутылки – они растерялись и временно впали в ступор. Как бы там ни было, мешкать не следовало. Иоганн вошел в жилое крыло и начал стучать ко всем подряд. Вскоре вокруг него собрались все, кроме Эштона, которого прикатил из гимнастического зала Ибрагим. Лишенный ног, Эштон накачивал бицепсы, и это со временем превратилось в навязчивую идею.
– Все уже в курсе? – лаконично осведомился Иоганн.
– Кроме меня, – отозвался Дима. – У меня всего две страницы, и там какая-то чепуха.
– А по-моему, с тобой все ясно, – возразил Джонни, который, будучи опознан, внезапно показался окружающим тучнее и старше. – Ты картавишь, дружище. У тебя русское имя. Ты Ленин.
Дима подпрыгнул.
– Резерв! – вскричал он, придя в буйный восторг. – Вот оно что! Из нас готовят резерв для управления государством!
Он ударил себя в грудь и поморщился от боли в руке.
– Ленина укусил! – загоготал Боваддин. – Ты ведь не обижаешься? Я немного увлекся, хотел исполнить понатуральнее.
Дима взглянул на него исподлобья:
– Смотря кто ты такой. Если Мартин Лютер Кинг, то мелковато! Близок локоть, да не укусишь!
– Локоть я тебе в два счета отъем, – спокойно возразил Боваддин. – Нет, я не Кинг. Мне сказочно повезло с листом, там чача как раз про меня. Я каннибал Бокасса, и должен признать, что меня это полностью устраивает.
Он поскромничал, это его не просто устраивало. Он весь лоснился от пота, разгоряченный и взволнованный, похожий на квадратный, до блеска начищенный черный башмак.
Эштон поднял взгляд на камеру.
– Поехали в душ, – предложил он нервно. – Они же видят и рано или поздно примут какие-то меры! Мы же, не забывайте, биологический материал. Если не понравится – спишут в момент!
– «Биологичэский матэриал», – передразнил его Дато. – Ты очень умный, Эштон. Ты прэдставляешь, в какую это влэтэло копэичку?
– Не представляю, – отрезал тот, берясь за колесные ободы. – Я умею считать,
