особенного?» – удивился про себя Эндрю.
Он наблюдал за лицом артиста, и на ум ему пришел Фархат.
«Да, это точно он. Нужно будет спросить у Бетси. Чертяра…»
Припев закончился, и голоса сидящих девушек смолкли. Музыка стала более грубой, но цепляющей.
– Бродяга, ты путешествуешь по странам, бродяга, – бесконечно повторял певец-бедуин, – милая так далеко от меня…
Танцовщица, удерживая клинок сабли на макушке, быстрым шагом приблизилась к партнеру. Острие блеснуло перед его шеей – она страстным движением дернула его к себе. Костюм обнажал бедра по бокам, упругий живот прикрывала тончайшая сетка, платок с монистами закрывал волосы, а плотная вуаль от самых висков до груди скрывала лицо, оставляя зрителям только черные-черные линии глаз.
– Встретишь ее – передай от меня привет, бродяга…
Сочетание фиолетового и золотого цветов бедлы напоминало собой фиалку.
Бедра танцовщицы отбивали неистовый ритм, а сабля мелькала в руках, то и дело заигрывая с партнером. Они наступали друг на друга, сражаясь и поддаваясь, наклонялись и изгибались под гнетом танца. Воздух для Джейн раскалился, словно она оказалась посреди пустыни. Неподдельная страсть между партнерами заряжала «Исиду», интриговала зрителей, превращала игру софитов во вспышки молний. Фархат и Фатима, отдаваясь танцу, смотрели друг другу в глаза, и вся злость, вся боль, вся ненависть выходили через движения тел. Джейн едва сдерживала себя, чтобы не подняться – ей невыносимо хотелось видеть их лица поближе, почувствовать накал, двигаться, отдаваясь музыке. Они занялись любовью, даже не коснувшись друг друга – и все это происходило у нее на глазах…
– Бродяга, я не видел свою любимую много ночей…
Питон полз по животу Фатимы, пока она отклонялась назад.
– Бродяга, ты обошел так много мест, бродяга…
Орудуя саблей, она притягивала Фархата к себе, и он чувствовал мощную тряску ее широких бедер.
– Бродяга, скажи ей, что я все еще люблю ее…
Музыка стихла, и они отпустили друг друга, разойдясь по разные стороны. И страсть, что кипела, резко превратилась в прохладный дым, наполнивший сцену.
7.
Сославшись на плохое самочувствие, Джейн набросила на плечо длинную цепь клатча и пошла в сторону уборной. Люди уже поднимались из-за столов, музыка северо-африканского оркестра стала плавной, номера подошли к концу, и «Исида» утонула в разговорах об акциях и ценах на бирже. Эндрю хотел броситься следом за Джейн, испугавшись за ее состояние, но она уговорила его остаться в зале, пообещав, что скоро вернется.
Закрытые двери приглушили все звуки, превратив их в далекую вибрацию. Джейн прошла к раковинам, бросила сумку и оперлась на тумбу. Алкоголь, выпитый ею за вечер, смешивался внутри, давая о себе знать неприятной головной болью и сухостью во рту. Локти дрожали и разъезжались в стороны. Джейн дернула золоченый кран, и холодная вода заструилась в раковину. Она посмотрела, как та утекает
