служители Шивы. Там же в романе как раз про четырехрукого бога. А у Шивы – восемь рук. Конечно, Коллинз не мог написать напрямую, он же придумывал свою собственную легенду, но основывался-то он на фактах. Потому что как раз в Сомнатхе, или Сомнауте, как он назван в романе, находится один из главных храмов, посвященных Шиве. Именно этот город был разграблен мусульманами в одиннадцатом веке, об этом тоже пишет Коллинз. И возможно, он называет алмаз Лунным камнем именно потому, что по легендам Нагмани имеет то ли желтый, то ли оранжевый цвет. А почему ты спрашиваешь?
– Мне просто стало интересно.
Он по-прежнему не хотел говорить про Киру. Теперь особенно. Потому что все, о чем только что сказала Катя, только подтверждало слова Киры. Их просто обманули. Не было никакого Нагмани, не было никакой жемчужины. Были две сумасшедших тетки – одна придумывала какие-то сказки, а вторая внушала их детям.
– Ты знаешь, – проговорила вдруг Катя, – мне кажется, они рассказывали нам про эти сокровища, чтобы мы меньше к ним приставали. Мы же очень буйные были и все время у них что-то клянчили. То мишек, то конфет, то гулять. А мама была вся в папе. А папа – весь в своих делах. Вот они и придумывали нам заделье. Но ведь нам это все нравилось, разве нет?
Это было уже слишком. Марк внутренне встал от злости на дыбы. Да что же это такое!! Сговорились они, что ли? Кира со своими утверждениями, что он был избалованный барчук, требовавший поминутной заботы, который лез везде, и которого надо было беспрерывно унимать и ублажать, и вот теперь, пожалуйста, Катя – с теми же разговорами! Нужды нет, что сестра не показала на него пальцем, он и так отлично помнит, что она как раз была тихой мышкой и следовала исключительно у него в кильватере. Сама Катя никогда, никуда и ни к кому не лезла, ее лучшими друзьями были книги, которые она с утра до ночи читала, и набор бус и заколок, которыми она беспрерывно себя украшала, разыгрывая целые спектакли из прочитанного ею.
Катя испуганно смотрела на него.
– Марик, что с тобой? Ты белый как бумага. Ты хорошо себя чувствуешь?
Вновь спасительная соломинка. Он вцепился в нее, как утопающий в брошенный ему круг.
– Я… да, я очень… мне нехорошо. Живот болит. Поджелудка, наверное. Пойду, лягу.
– Тебе провериться бы… – начала Катя.
Он прервал ее.
– Потом, не сегодня. Все ж в загуле. Пойду я, Катюш, таблетки есть. Пройдет.
Она кивнула.
– Ты только не запускай это все. Сам понимаешь – не молодеем. Надо уже беречься. Я вот, живой пример.
Она кивнула на свои ноги. Марк тоже посмотрел на них, и встал.
– Пойду, – сказал он с нажимом.
– Иди, – согласилась она. – С Новым Годом.
Он кивнул, чмокнул ее в макушку и вышел.
Конец ознакомительного
