место невыносимой тревоге за подругу.
«Как она там, сестрёнка моя крестовая? – думала Аня, меряя шагами садовую дорожку от забора и обратно. – Сидит сейчас, небось, одна-одинёшенька, среди чужих людей и не знает, как жить дальше».
Перед глазами, как живое, вставало лицо купца Воронова, каким она запомнила его в последний раз. Он во всём походил на Маришку, такой же круглолицый, весёлый, пышущий здоровьем и бодростью.
– Налетай, девицы-красавицы, – с порога заявил он накануне их выпуска из пансиона, встретив дочь с подругой в комнате для свидания, – привёз вам гостинчика с ярмарки. Да не простого! Наивкуснейшего! – он хитро подмигнул, выуживая из-за спины огромную коробку пастилы в шоколаде фабрики «Ландринъ».
Правда, коробка с пастилой оказалась не такой огромной, как представлялось. В девичьей спальне на десять кроватей она закончилась в тот же вечер.
Разум отказывался принимать, что Ермолая Поликарповича нет в живых.
– Как же так? – горячечно размышляла Аня, не замечая, что говорит вслух. – Чья рука посмела отнять жизнь, дарованную Господом? Этому злодею не должно быть прощения и покоя ни на том свете, ни на этом. Будь навеки проклят тот, кто совершил это подлое убийство и все другие преступления, тот, из-за кого беззащитные люди боятся выходить из дому. А если не постигнет преступника кара человеческая, то пусть Божий суд свершится, да так, чтоб ему от отчаяния за грехи волком выть до смерти.
Мягкий шлепок у забора показал, что она в саду не одна. Схватившись рукой за ствол дерева, Аня испуганно вскрикнула, но тут же услышала жаркий шёпот:
– Аннушка, ласточка моя, это я.
Широко раскрыв глаза, Аня увидела, как из сумрака густого вишняка навстречу ей пружинисто шагнул Алексей Свешников.
От неожиданности Аня попятилась, чуть не упав на садовую скамейку.
– Вы?!
– Я, – он опустился возле её ног на одно колено и, щекоча губами запястье, поцеловал руку, обдавая кожу прерывистым дыханием. – Не корите меня строго. Не мог удержаться, чтоб не увидеть вас.
Анна попыталась ему ответить, но вместо приветствия смогла лишь горестно всхлипнуть, с трудом сдерживаясь, чтоб не разрыдаться.
Алексей встревожился:
– Аннушка, милая, что случилось? Доверьтесь мне.
Богатый интонациями голос Алексея стал низким и бархатным, обволакивая Аню нежностью и обещая понимание. Как славно, что именно в эту минуту нашёлся человек, желающий разделить с ней горе тяжёлой потери. Её захлестнула горячая волна благодарности:
– У моей лучшей подруги Мариши погиб отец. Купец Воронов. Может, слышали?
Она всё же не сдержалась и расплакалась, как маленькая, громко всхлипывая и сморкаясь в кружевной платок.
– Слышал… – Он помолчал, а когда заговорил, Аня услышала в его голосе жёсткие, напористые нотки: – Жизнь – противоречивая штука, Анечка. Кто знает, может статься, смерть Воронова оказалась не напрасной, а послужила
