в доме Весниных Мариша безучастно сидела возле окна в отведённой ей светёлке и на вопросы отвечала только «да» и «нет», немного оттаивая лишь после заутрени, на которую девушки ходили каждый день помолиться за душу новопреставленного Ермолая Поликарповича.
Кладя перед иконами поясные поклоны, Аня видела, как ненадолго расцветает Маришино лицо, умиротворённое словом Божиим. Помогла справиться с потерей и беседа с отцом Александром. На третий день по приезде он подал Ане с подругой знак подойти. Проведя пальцами по смоляной бороде, чуть укоризненно поглядел на Маришу и спросил напрямик:
– Значит, ты и есть сирота убиенного купца Воронова?
Вопреки Аниным ожиданиям, Мариша не расплакалась, а серьёзно, как на уроке Закона Божиего, ответила:
– Истинно так, батюшка.
– Отец Игнатий Брянчанинов учит нас, что смерть – великое Таинство, – сказал отец Александр, положив на Маришину голову красивую белую руку. – Она – рождение человека из земной временной жизни в вечность. Ты, небось, слышала колокольный перебор по усопшему? Помнишь, как он идёт?
Мариша кивнула:
– Помню, батюшка, от самого малого колокола к большому.
– То-то, девица! Знай, что и душа покойного поднимается вверх по небесной лестнице от малой, земной, суеты в большое Царствие Небесное. А ты своим плачем да криком этой душе покоя не даёшь, заставляя её всё время кровью истекать да на тебя оглядываться. Светлую память надо творить ушедшим и в молитве почаще поминать, а не слёзы лить попусту.
Пока Мариша обдумывала сказанное, настоятель наклонился к Ане и, сменяя тон на отеческий, тихо шепнул ей на ухо:
– Ты бы, Анечка, гуляла с Мариночкой побольше да заняла её каким-нибудь делом. Сходите в Никольский конец, навестите будущих школьников, поболтайте о пустяках. Ну, не мне тебя учить, ты барышня сообразительная.
Совет отца Александра Аня выполнила скрупулёзно: в тот же день, накупив в лавке купца Варфоломеева полные корзины медовых баранок, девушки отправились на другой конец Ельска.
В последние несколько дней месяца установилась жаркая погода. Редкие облака на ярко-голубом небе выглядели мазками белил, небрежно нанесённых на полотно неловкой рукой подмастерья. Они не приносили желанной тени, заставляя всё живое прятаться в спасительную прохладу раскидистых кустов бузины и сирени, густо растущих вдоль узких улочек. В ярких солнечных лучах крыши домов, крытых дранкой, отсвечивали серебром, будто дворцы из детской сказки. Прохлада подымалась лишь от реки, одинаково журчавшей и в жару, и в холод.
Обняв Маришку за талию, Аня остановилась на мосту через Урсту, с наслаждением вдыхая речную пыль, наполненную свежестью и влагой. Глухо застёгнутое платье давило на плечи, словно броня средневекового рыцаря. С завистью Аня смотрела на резвящихся у берега ребятишек – мальчишки отдельно, девочки отдельно.
Пареньки, скинув рубашки, саженьками плавали наперегонки, задорно поглядывая на робких подружек, которые, сбившись стайкой, осторожно бродили
