распределяя время и внимание. Первоклашек начали учить читать и писать. Читать я уже умел, но тщания в написании палочек, ноликов и букв у меня не оказалось.
В первом классе увидел приятеля – Мишу, а с другими соучениками познакомился на переменах. Самой замечательной была вторая – большая перемена, на которой всех кормили горячим завтраком. Это всегда была мамалыга. Две учительницы, одев белые халаты, наливали черпаком каждому большую, но, к сожалению, мелкую тарелку хорошо проваренной кукурузной каши и вливали в нее чайную ложечку подсолнечного масла. Можно было перемешать кашу с маслом или начать с каши по краям и только в конце добраться до ложечки масла. Ничего вкуснее тогда не знал.
В школе было хорошо. Но в ноябре я простудился и проболел до января. Лежать, сидеть и читать дома было голодно, и друзья не приходили. Для развлечения родители подарили мне карликового петушка в клетке, повешенной над кроваткой. Он был очень красив и пел по своему расписанию.
Когда я выздоровел, родители сомневались, стоит ли мне возвращаться в школу, по силам ли такое раннее начало учебы. Но, вспоминая мамалыгу, уроки и приятелей, я настоял на продолжении учебы. С моим первым самостоятельным выбором родители согласились. Никто тогда не осознавал, что этим решением я оказался связан с одноклассниками 1924 г. рождения, с трагической, как оказалось, судьбой их поколения.
Вернувшись в школу, обнаружил, что первоклашки не нагнали меня в чтении, а я отстал от них в написании букв, но мамалыга оставалась такой же вкусной. На уроках был активным и почти все осваивал с первого раза. Когда учился во втором классе, приезжая комиссия провела необычное тестирование учеников с коробочками и хитрыми вопросами. По каким-то показателям я вызвал у нее сомнения, но проверка моих знаний обеспечила возможность продолжать учебу. Через два года наш третий класс перевели в отдельную небольшую комнату в одноэтажном здании, а завтраков уже не стало.
Интересы мои не ограничивались уроками и завтраками. С весны 1933 г. стал ходить за книгами в библиотеку, располагавшуюся на втором этаже здания на улице Ленина. Подниматься в нее надо было по внешней железной лестнице. Это был прорыв в безграничное неизведанное. Увлекала военно-революционная романтика Гайдара, а также «Спартак» Р. Джованьоли. Рассказы А. Неверова о давнем голоде поражали соответствием окружавшей действительности. Одним из любимых писателей стал Р. Киплинг. Книга Ф. Рабле о Гаргантюа и Пантагрюэле с иллюстрациями открыла возможность иронического восприятия жизни.
Мой круг сведений и занятий значительно расширяло общение с ребятами на переменах и после уроков. Включился в обычное занятие многих: выковыривание гвоздем или проволокой серы из плит фундамента церковной ограды. Учителя тщетно боролись с этим увлечением мальчишек, использовавших серу для взрывов спичечных коробков и выстрелов из самодельных пистолетов – «поджигушек».
Для отвлечения нас от таких вредных
