пожирали глазами Кирилла. Он лишь кивнул, оторвав телефон от уха. И опустился в кресло.
Повисла такая тишина, что казалось, раздвинулись стены.
«…я надеюсь, что вы сможете увидеть это собственными глазами, ведь у вас уже ночь… Минут через семь… или восемь…».
Было чувство непреодолимой боли… Ведь мы знали – он дал слово…
«… берегите Лерку… и уже поспешите…».
В самом деле, был поздний вечер, мы все ринулись к выходу, сгрудились в кучку, задрав головы в небо…
Море звёзд, просто целое море!..
И в такой тишине, что жить трудно…
Просто нечем дышать…
Вот и созвездие Лира вызвездилось, а в нём Лера… Лерка! Так Алан называл свою дочь. Лера – как ориентир… Как точка отсчёта!..
Алан вышел в открытый Космос и, так сказать, «отстегнул» себя от корабля как раз в тот момент, когда Лера… чтобы мы могли его еще несколько секунд видеть… Как комету… Как свечечку, как…
Мне казалось, я даже слышал, как он прошипел, сгорая… шшшшть…
Войдя в плотные слои атмосферы.
Шшшшть…
Это был его вклад в освоение Космоса!
– Зачем ты это всё выдумал? – спрашивает Лена.
– Я не выдумал, – отвечаю я, – так это и было.
– Но он же… Мог?..
– Он дал слово.
– Как же вы его отпустили? Вы же знали… Какое может быть слово?
А ведь Лена права! Что стоит слово того, кого отправляют на плаху?
– Алан сам вызвался… И у него не было выхода.
– Всегда есть выход, – говорит Лена, – надо просто знать…
– Он точно знал: выхода нет.
Я до сих пор не могу простить себя за малодушие.
– И вы согласились? Вы же – убийцы!
– Он – наша первая жертва.
– Но вы же…
– Перестань…
Мы – убийцы! Это теперь и я признаю.
– Объясни! Иначе я не…
– Лен… Понимаешь… Тина тогда…
– При чём тут ваша Тина? Тина и Космос?.. И Алан… Наворочал ты тут…
Лена даже встаёт, чтобы не причислять себя к нашим наворотам.
– Макс, не лезь, пожалуйста, со своими любезностями!
Макс понимет. Вильнув хвостом, ложится у ног.
Макс понимает: Тина и Космос!..
– Вы со своей Тиной… Ой… просто умора!..
Знать бы нам тогда, как они (Тина и Космос) со…
– Совокуплялись! – зло произносит Лена, – иначе не скажешь! Наплодили своих пламенных Тин! Пруд пруди!.. И при чём тут Алан?!
Тина и Космос – это была наша ахиллесова пята. Наша dura necessitas! (Суровая необходимость, – лат.).
– Да уж, – говорит Лена.
И ясное дело – Алана жалко! Это необъяснимая и непоправимая жертва.
