говорю я, – ты же сама сказала – удел горничных.
Лена кивает: да.
– Все твои рассказы о Тине, знаешь… Фантомы какие-то…
– Лен, – я пытаюсь было оборвать эту тему.
Лена продолжает:
– Рест, согласись, что все твои мысли вокруг этой милой подружки – порождение больного ума…
– Лен…
Лена встает.
– Нет-нет, ты дослушай!
Я, смеясь, демонстративно затыкаю уши указательными пальцами.
Лена ждёт. Лицо у неё очень серьёзно, и глаза её тоже ждут. Я знаю эти её глаза, наполненные ожиданием!
– … ты рисуешь её, – слышу теперь я, – какой-то сосной, на которой вместо шишек развешаны груши… Рест, так не бывает…
Я слушаю…
– … мир не знает случая, чтобы…
Я слушаю.
– … и все твои доводы в пользу…
Я не перебиваю.
– … и ты не имеешь права…
Я это знаю и без тебя.
– …и эти твои фантомные завязи…
Вызреют, вызреют!..
– … и тебя просто засмеют… и затопчут… Тебя просто выбросят на помойку…
Я слышу уже скрип собственных зубов.
– ииии ты – ы-ы-ы…
И я уже не могу это слышать!
– А теперь, – говорю я, – слушай меня!
Лена присаживается на край дивана, чтобы…
Чтобы не сорваться на крик, я беру грушу и откусываю ровно столько, сколько требуется, чтобы не… не сорваться на крик.
Тон, я признаю это, – непозволительный! Дурной тон! Но я и не подумаю выискивать там какой-то другой, умилительно-тепленький-ласково-обворожительный тон.
Раз уж зашла речь о Тине!
Никто не может диктовать мне…
Никто! Даже Лена!
Раз уж о Ли!
– Груши, – говорю я, прожевав, – да, груши!..
Я никогда прежде не видел Лену такой напуганной.
– … и не только груши, – говорю я примирительно, – и не только на сосне… Леночка моя дорогая!..
Лена даже прикрывается локтем, когда я подсаживаюсь к ней на диван.
– … так вот я хочу тебя просветить, – говорю я, – Тина – это… Это… И сосна, и ливанский кедр, и лиственница… И ель, и та ель, живущая вот уже восемь тысяч лет… Помнишь, я рассказывал!.. И ель, и особенно секвойя! Особенно! Та, что помнит звуки арфы Орфея… Ну, ты помнишь, ты помнишь… Я рассказывал… Секвойя… И не только груши на ней, и не только яблоки и апельсины… Ты пойми, на ней…
Лена смотрит на меня, не мигая. Я рассказываю.
– … и ты лучше меня понимаешь, что без Тины, без этого сруба и скрепа, без этих её… без неё… Понимаешь меня?.. Ну, хоть ты меня понимаешь?!!
Наконец, Лена кивает: да.
– Да, – говорит она, – понимаю.
Понимание – это как… Это свет…
– Вот
