из крупного калибра. Последний вагон, вероятно с боеприпасами, взорвался и представлял собой груду покореженного металла.
Добровольцев с Засулевичем, нашли в русле высохшей речки. Руки его были связаны сзади его же портупеей, во рту торчал кляп. Полковник Дубовал отсутствовал, все еще искал остальных.
Грановский приказал следовать за ним. Красный командир, увидев свою любимую женщину, замычал, задергал ногами. Ему поглубже запихнули в рот тряпку.
В стороне поселка горело и изредка взрывалось. Искать Дубовала или добровольцев не имело никакого смысла. Для каждого судьба теперь определила свою дорогу. Варвара Ильинична попросила обходиться с комбригом более бережно. Донцы ей пообещали и врезали Засулевичу хорошую затрещину.
Побежали, пригнувшись вдоль зарослей камыша и осоки по берегу соленого озера, затем снова высохшее русло реки, на холм и с него открылась площадка на летное поле. Вернее, это была обычная довольно ровная поляна, размеченная зелеными, синими и белыми флажками. У покосившегося ангара стояли два четырехмоторных биплана – гигантские бомбардировщики «Илья Муромец».
Красноармейцы подвешивали к самолетам бомбы, бросали в просторные кабины какие-то мешки. Бойцов было немного.
Внезапно, как из-под земли вырос полковник Дубовал с двумя десятками казаков и донцов. Они были изрядно потрепаны, в крови. Спрашивать где остальные не имело смысла.
– Без нас хотели улететь?
Не получив ответа, полковник снова спросил:
– И сколько человек каждая такая птичка сможет поднять?
– У птичек нет выбора, сколько надо, столько и поднимут, – ответил красный ординарец. —
Видел, что на Муромцах человек по десять на крыльях висело. Вперед!
Никто не удивился, что захватом командует красный ординарец Янберг, прижимавший к животу тяжелый саквояж.
С красноармейцами церемониться не стали, перестреляли за несколько секунд. Потом пожалели, что поторопились. Сгоряча убили одного из пилотов.
Самолеты оказались заправлены, готовы к взлету и второй летчик без лишних уговоров полез в кабину «Муромца». На его борту было написано белой краской: «Товарищ Троцкий». Другой самолет имел название «Ильич». Летчик возмутился, когда увидел, что «беляки» не только набились в кабину, но и повисли грушами на крыльях.
– Так не пойдет, мы не взлетим! – кричал он.
– Если не взлетим, то все останемся здесь. Навечно, – хладнокровно ответил полковник Дубовал, забравшись в кабину «Ильича».
– До Феодосии дотянем?
– Если не сшибут. Баки рассчитаны на пять часов полета, – обреченно пожал плечами пилот, застегивая шлем.
Баронесса ни за что не желала садиться в биплан, но тут на холмах вздыбилась земля, загрохотало. Еще пара минут и будет поздно. Барышня проворно нырнула в кабину бомбардировщика. Ей на колени свалили Засулевича. Сзади
