и ружья, но ни разу Кейт ещё никого не убила. Она не любила охоту и травлю лис: толпа людей с собаками гоняются за несчастным животным, чтобы его обессилить и убить. Это претило Кейт. Не то, чтобы она любила лис, разорявших хозяйства арендаторов в поместье её отца, или волков, которые нападали на одиноких путников зимой. Но и одобрить толпу людей с ружьями, загоняющих животное, у которого только когти и зубы, она не могла.
Однажды отец ей сказал:
– Если не собираешься использовать оружие, не стоит им грозить кому бы то ни было. Если ты вынула пистолет перед носом пьяницы – стреляй, не думая. Иначе он отберёт его у тебя, и убитой будешь ты. Если ты наставила ружьё на зверя – не жди, что он испугается.
Тогда Кейт хорошо запомнила этот урок, хотя воспользоваться им ей ни разу не пришлось. Но нож… Владеть ножом её никто не учил. Нож – это не ружьё. В рукопашной борьбе владение ножом – совсем другое дело: видеть глаза, слышать дыхание, ощущать тепло живого тела, которое сейчас твоя рука может сделать мертвым – к этому Кейт не была готова. Хотя, нож можно метнуть, как американские индейцы из рассказов отца. Одно она знала точно: ножом замахиваться нельзя, если не хочешь, чтобы его у тебя отобрали. Она не раз видела разборки клиентов с Томом, поэтому уяснила себе это хорошо. Но и ударить ножом в живот… Рука Кейт с ножом задрожала. Но она взяла себя в руки: если не будешь защищаться, то убьют тебя. А жить Кейт ещё хотела. Хотя бы для того, чтобы вырваться от миссис Слай и увезти от неё свою тётку. Кейт крепче сжала нож и присела на жёсткую кровать.
Минуты текли, но ничего не менялось. Крики наверху то стихали, то становились сильнее, грязная брань не прекращалась, как и глухие удары. Кейт показалось, что она слышит голос своей тётки. Но уж очень она страшилась ярости мистера Рида, который и в обычном своём состоянии мог убить её одним щелчком. Даже нож не прибавлял уверенности. Тем более, не получив девственницу, мистер Рид вполне мог сорвать зло на миссис Слай. А уж что с ней могла сделать эта монументальная, но хитроумная женщина, Кейт не хотела думать. В её ушах ещё звучали угрозы опозорить её перед семьёй и всем светом.
Так и сидела Кейт на жёсткой кровати, болезненно вздрагивая при каждом крике и крепче сжимая нож.
Наконец до неё стали доноситься только звуки ударов и брань, крики становились слабее и реже, пока не стихли совсем. Ещё некоторое время раздавались удары кнута или вожжей, но скоро стихли и они. Кейт замерла. Но как будто ничего не происходило. Через несколько минут по лестнице забегали девочки, что-то нервно выкрикивая. Их подгонял голос миссис Слай, требовавшей воды и света. Кейт пыталась прислушаться, но из отдельных воплей и какофонии возгласов уловила только, что требуется горячая ванна и много тряпок, чтобы «привести в порядок комнату».
Вскоре всё стихло. Тишину нарушали только испуганные голоса редких клиентов, да всхлипы и быстрые бормотания девочек, сталкивавшихся
