уж настолько предосудительно относится ко всем парням. Просто она заботится о дочке. И просто еще не было парня, который бы подходил Рите. А теперь я есть. «Самонадеянно», – шепчет внутренний голос, но я отмахиваюсь от него, как от надоедливого комара.
Мы забираем наши куртки и подходим к Рите, которая ждет нас на диванчике недалеко от входа. Ритин пуховичок держит Миха, но, подойдя к диванчику, я тяну его из Мишкиных рук. Сначала тот непонимающе сдвигает брови, но потом отчего-то усмехается и разжимает ладони. Я встаю рядом с Ритой и раскрываю пуховичок:
– Прошу.
Она благодарно улыбается мне:
– Спасибо, Стас.
Я осторожно накидываю куртку на хрупкие плечи и почти не дыша высвобождаю из-под воротника невесомые шелковистые пряди, пропускаю их через пальцы и слегка задерживаю в ладони, прежде чем отпустить. От прикосновения к ней, от ее улыбки я чувствую себя как пьяный. На лице сама собой расползается улыбка, и, чтобы скрыть ее, я отворачиваюсь. Ритка, Ритка, что же ты со мной делаешь?
– Предлагаю пойти перекусить в кафе, – бодрым голосом говорит Миха. – А потом, если что, прогуляться можно.
– Я не против, – отзывается Рита и смотрит на меня из-под своей черной шапочки. – Стас, ты как?
– Я тоже за, – соглашаюсь я. Мне все равно куда идти, если Рита будет с нами.
Мы проводим замечательный вечер. Кажется, я становлюсь каким-то слащавым романтиком – с появлением в моей жизни Риты в моем лексиконе появились такие словечки, как замечательный, чудесный, прекрасный и прочие. Ну и пусть. Во-первых, эта девчонка поистине перевернула мой мир, во-вторых, вечер действительно хорош.
Сначала мы заходим в ближайшее кафе, где много смеемся, воруем друг у друга еду и вообще ведем себя весьма шумным образом. Наверное, будь я посетителем этого кафе, мы бы мне не понравились, но нам даже никто не делает замечания. Рита сидит рядом со мной – я не оставил им с Мишкой выбора, нагло плюхнувшись с ней по соседству, – и ее волосы касаются моего предплечья. Мне так нравится касаться их, что я то и дело принимаюсь рассеянно теребить тонкие прядки, пропускаю их через пальцы. Рита не возражает, только щеки у нее каждый раз розовеют. Когда Михе звонит Кристинка, его девушка, и он отходит в сторонку поговорить с ней, а мы остаемся с Ритой наедине, я шепчу ей:
– От тебя пахнет шоколадом. Может быть, мне называть тебя не Орешком, а Шоколадкой?
У нее вновь чуть розовеют щеки, когда она быстро взглядывает на меня из-под полуопущенных ресниц.
– А от тебя… – она чуть наклоняется к моей шее, и ее теплое дыхание опаляет мне кожу. – От тебя пахнет ментолом. Почему не хвоей?
– Соскучилась по хвойному аромату? – поддразниваю я ее. – Сядешь ко мне в машину – будет хвоя.
– Ты приехал на машине?
– Нет, сегодня я безлошадный, так что, увы, насладиться хвоей не выйдет. Ну или, если захочешь, можем пойти к моему дому, я открою машину, посидим, подышим лесными запахами…
Она смеется, и на щечках появляются очаровательные ямочки.
– Да ладно,
