такой пигалицы я, взрослый матерый волчище, трачу свое золотое время?» – уныло спросил себя детектив, продолжая улыбаться. «Надежда Сергеевна, хотя теперь в ваших жилах течет моя кровь, я вас не люблю. И предупреждаю – не в девятьсот, а в тысячу девятьсот рублей обойдется вам моя работа». Отъевшийся Шмыга забыл, что еще неделю назад он был готов всего за пятьсот рублей предотвратить не то что несчастный случай, а даже техногенную катастрофу регионального масштаба.
– Ты говорил дядя, – повернулась Алина к жениху, – а он почти твой ровесник.
– Где же ровесник? – торопливо сказал Паша, и недобрая тень вдруг промелькнула в его глазах. – Сколько тебе, Иван? Лет двадцать семь, тридцать?
– Тридцать, – согласился Иван Петрович, – почти тридцать.
Похоже, Паша ревновал свою красавицу ко всему на свете. «Надо бы шепнуть ему, что я не считаю его невесту красавицей. Чтобы в будущем не возникало коллизий… Хотя какое будущее, завтра же закончу это дело».
– Как там у вас в Хабаровске? – спросила девушка.
– Ничего, жить можно. Лососи, китайцы, тайга – приморье одним словом, – беззаботно ответил Шмыга. Единственное, что знал он об этом городе, это то, что по карте он находится с правой стороны от Уральского хребта.
– Вы такую вкусную икру привезли. Паша угощал меня. Она у вас, наверное, копейки стоит?
Икру и лосося детектив купил в супермаркете на площади Горького. Он с подозрением посмотрел на Алину. Ему показалось, правда, только на мгновение, что лукавая усмешка тронула ее губы. Нет. Она серьезно ждала ответа на свой вопрос.
– Да. Во время нереста.
Иван Петрович быстро и с неожиданным для себя юмором пересказал недавно виденный по РТР сюжет о приморских браконьерах. Паша о Дальнем Востоке ничего не знал и нетерпеливо ерзал в кресле.
– Вань, ты, может быть, устал? – вмешался он. – Можно телевизор в твою комнату отнести…
– Иван, а вы что оканчивали? – спросила Алина, не обращая внимания на Пашино предложение.
– Университет, юрфак.
– Вау! – с восхищением воскликнула она. – Тяжело учиться?
Иван Петрович вспомнил общагу в Саратове, холодные комья пшенки по утрам, ночной клуб в бывшей конюшне на окраине, где он на втором курсе подрабатывал охранником, позор, с которым он провалил на первой сессии административное право… еще какие-то юношеские обиды полезли в душу.
Он с плохо скрытой горечью сказал:
– Не просто… – И вздохнул. – Зато библиотека там хорошая.
– А сейчас кем работаете? По специальности?
«Стоп!» – некий трезвый и холодный голос произнес в его мозгу. Он помедлил с ответом.
– В частной конторке. Гражданские дела. Скука.
– Ждете, как и все мы, больших дел и больших денег? – как-то
