красном гробу и держала окоченевшими пальцами тонкую восковую свечу. Огонек ее плыл в воздухе высоко над открытым белым лбом, над плотно зажмуренными глазами. Свечи также горели в углах под образами, по комнате медленно передвигалась очередь провожающих, переминаясь с ноги на ногу, осторожно покашливая, вздыхая, перешептываясь…
Иван Петрович перекрестился: «Господи, помилуй нас, грешных!», и отступил в прихожую, заваленную баулами, чемоданами, рюкзаками, дешевыми венками искусственных цветов… Сережик и Коляша поскучнели, Витенька присоединился к очереди, а Шмыга наскоро перетолковал с высоким дяденькой, седым, взлохмаченным, с черной повязкой на рукаве пиджака.
– Анастасия Филипповна была так молода… – осторожно начал Иван Петрович.
– Куда там! – махнул рукой дяденька. – Восемьдесят два отмахала, нам бы столько пожить.
– Горе-то какое… – вздохнул детектив… – Смерть была насильственной?
– Чего?
– Убили старушку?
– Что это «убили»? Сама померла. Да еще, старая карга, ни копейки на похороны не припасла. Думала, раз квартиру оставила, так надо на руках ее нести до кладбища… А вы кем ей приходитесь? – вдруг настороженно и с нескрываемой неприязнью спросил опечаленный родственник.
– Я друг племянника Анастасии Филипповны. Вы не переживайте, он без жилищных проблем.
– А-а, – с нескрываемым облегчением протянул распорядитель. – Тогда милости прошу к столу в кафе «Солярис», тут неподалеку, за углом. Подходите к двум часам, а сейчас, извините, автобусы пора встречать.
Отпихнув плечом Коляшу, побежал вниз по лестнице с двумя табуретками в руках.
– А лифт? – крикнул вдогонку Иван Петрович.
– Не работает! – донеслось откуда-то снизу.
«Вот тебе и Москва, – с провинциальным злорадством подумал Шмыга. – Только что работал, уже не работает. Эх, столичные порядки!» Будто в Нижневолжске были другие порядки…
Вышел Витенька, помял в руке платок.
– Судьба, – сказал он негромко детективу. – Уехал от одних похорон, нарвался на другие… Поехали в гостиницу?
– Бабушку любили… народу набежало, – задумчиво проговорил детектив, не двигаясь с места.
– Любили… – саркастически хмыкнул Витенька, оглядываясь. – Родня с деревни Белокуриха Горно-Алтайского края понаехала квартиру делить. Московских родственников у тетушки Настасьи нет… Едем? – нетерпеливо перебил он себя и вопросительно уставился на Шмыгу.
– Минуту. Виктор Валентинович, теперь ни одного движения без моего приказа. Стойте, где стоите. Молодые люди! – обратился он к телохранителям. – Один из вас на лестничную площадку выше, другой к лифту.
Коляша и Сережик переглянулись, Витек кивнул им, и те повиновались,
