сбежать не только от своих собственных слов, но и от всего, что они означали, быстро направился к выходу из столовой.
– Эй! Куда прёшь? – возмутился один из пациентов, когда Тобиас в спешке задел его и обронил поднос с завтраком.
– Почему он так себя ведёт? – Рейлин, с замиранием сердца наблюдала за тем, как санитары берут молодого человека под руки у выхода.
– Судя по его разговорам… – Мартиша, слегка качая головой и стуча пальцем по виску, намекнула на серьёзные психические проблемы Тобиаса.
– Нет! Отпустите! Я должен вернуться домой! – последние слова Тобиаса прозвучали отчаянно, прежде чем один из санитаров ввёл ему успокоительное, пытаясь усмирить его взбудораженное состояние.
– Ты уже дома, парниша, – спокойно произнёс санитар, прежде чем они поволокли обмякшее тело в сторону, скрываясь из виду в неизвестном направлении.
– Куда его уводят? – Рейлин, в глазах которой застыла грусть, не смогла скрыть свою обеспокоенность.
– Вероятно они запрут его в палате, как делают всегда, – мрачно прокомментировала подруга, провожая взглядом санитаров. – Но не углубляйся в его проблемы, лучше думай о себе и… готовься к сегодняшнему побегу, – добавила она, склонившись ближе и тихо прошептав на ухо.
– Уже сегодня?! – Рейлин отшатнулась, удивлённо уставившись на подругу, сердце её забилось в предвкушении и сомнении.
– Тише ты, не так громко, – приблизилась подруга, прикрывая ей рот ладонью.
– Но… как мы это сделаем? – её голос дрогнул от неуверенности. Рейлин вдруг осознала, что всё ещё находится в пижаме, когда невольно начала перебирать подол ткани, напомнив себе, что утром она так и не сменила одежду.
– Приходи к моей палате за полчаса до полуночи, только не бери с собой ничего лишнего, чтобы не привлекать лишнего внимания, – сказала Мартиша, после чего молча сосредоточилась на завершении своего завтрака.
