style="font-size:15px;"> – Категорически утверждать не буду. Может быть, убийца связал у женщины руки проволокой, но больше похоже на следы от «браслетов».
– И как ты объяснишь появление таких ссадин и кровоизлияний от обычных наручников?
– Если предположить, что руки у жертвы были скованы за спиной, а ублюдок ее насиловал и резал ножом…
– Допустим, – хмуро кивнул Степанов.
– Рот у женщины заклеен широким скотчем.
– Это мы знаем. Что еще?
– По анализу спермы у преступника вторая группа крови А (II). По статистике лиц с такой группой 37 процентов.
– Круг подозреваемых сузился – Степанов грустно улыбнулся. – Можно даже сказать, значительно сузился.
– В крови у жертвы – нормальный уровень алкоголя. Женщина была совершенно трезвой.
– Может, ты, Михаил Сергеевич, что-нибудь более существенное подкинешь?
– Есть кое-что.
– Не томи, ты не похож на Шехерезаду.
– В протоколе у меня это отмечено, а на словах я бы посоветовал вам зафиксировать внимание на ударе ножом, который убийца нанес жертве в сердце. Кстати, это был его последний удар или один из последних. Необычный удар.
– Чем необычный?
– Одно входное отверстие на груди, а раны в сердце – две.
– При одном входном отверстии две раны на глубине?
– Ты правильно понял.
– И что из этого следует?
– Из этого следует, Дмитрий Владимирович, что преступник воткнул нож в сердце один раз, потом подтянул клинок назад, но совсем не вынул, а затем снова вонзил его в сердце, только уже под другим углом.
– Зачем? – спросил Степанов.
– По-видимому, чтобы наверняка… – просто ответил судебно-медицинский эксперт.
– Объяснение слабоватое.
– Почему?
– Убийца мог полностью вынуть нож и снова сверху ударить.
– Мог, – согласился Михаил Сергеевич Ромашов.
– Но не сделал этого.
– Может, спешил, может по другой причине. Вы сыщики – вам и отвечать.
– Вариант спешил, не годится. На восемнадцать ударов у него было время, а на девятнадцатый – нет? Тут другое.
– Удар профессионала? – предположил эксперт.
– Только какого профессионала? Что-то я о таком ударе раньше не слышал. А ты, Сергей? – Степанов обратился к своему молодому коллеге.
– Я тоже не слышал, – ответил Сергей Смирнов.
– Надо будет о таком ударе разузнать. Это уже покруче, чем вторая группа крови, это уже почерк убийцы, – Степанов затушил сигарету в пепельнице. – Больше ничего заслуживающего внимания нет?
– Больше ничего.
– Тогда, пойдем мы. Спасибо тебе, Михаил Сергеевич… за воду.
– Заходите еще.
– Мрачновато у тебя здесь, – заметил старший оперуполномоченный,
