Осторожно ступая по гребням шиферных листов, директор подкладывал кусок мягкой резины под тяжелый гвоздодер и вынимал длинные, сотенные гвозди.
– А сарай как? – наблюдал за ним Петр.
– Ничего, у меня рубероид подложен. Зимой не протечет, а весной придумаем что-нибудь.
Петр заметил, что с другого края крыши уже не хватает нескольких листов.
– Бери с лестницы, – махнул директор.
Петр ухватился за край большого листа, они неторопливо спустили шифер на землю. В автобусе лист поставили в проходе, директор сидел и держал его.
В школе было тихо, уроки недавно кончились. Длинные пустые коридоры точно состояли из слоев воздуха. Поднялись на второй этаж.
– Был же у вас Михаил по хозчасти, – припомнил Петр.
– Был да сплыл, – директор снял замок с чердачного люка.
– Инструменты, Сергей Николаевич, – подошла учительница лет шестидесяти, в строгом сером костюме. В руках она держала деревянный ящик.
– Ну чего вы, я бы сам принес, – директор достал из ящика стамеску и молоток. – Эх, в люк не пролезет, придется колоть надвое. А там волна на волну положим.
Петр покачал головой.
– С улицы бы поднять, по трубам.
– Вы, как обычно, в половину поедете? – спросила учительница с опаской, что Петр не поедет. – Таню возьмете?
– Где ж я тебе таких труб наберу? – откликнулся директор с чердачной лестницы. – Это ж метров по десять нужны. А у меня одни обрезки и хомуты, порывы закрывать.
– Да, в половину, – кивнул Петр учительнице. – Возьму, конечно, скажите Татьяне.
– Последняя наша надежда, – подхватил директор, когда тащили шифер на воркующий голубями, пахнущий теплой и сухой соломой чердак. – Английский, французский и компьютерная грамота – три в одном. Вот надоест ей к нам в глухомань наезжать – и туши свет, хоть школу закрывай. Департамент уже предлагал – нас прикрыть и в город на автобусе детей возить. Оптимизаторы хреновы.
Протиснулись в маленькую дверку и вылезли на крышу, где, уцепившись за конек, лежала длинная лестница. Предусмотрительный, – усмехнулся Петр. Директор забрался на лестницу, вынул гвозди из разбитого шифера и сбросил обломки на землю.
– Это такое дело, брат, – педагогика, – директор устраивал новые листы, подкладывал заготовленные отрезки мягкой резины и прибивал шифер блестящими гвоздями. Школа стояла на бугре, и поверх голых раскидистых яблонь, с крыши открывался вид на округу. Просматривалось село, цепью выстроенное по холму к реке. Поле за рекой покрывал рыже-коричневый бурьян. Под мостом теперь, должно быть, рыбачил дед Захар. Высокие бетонные опоры моста давно облупились. При взгляде на опоры отсюда, сверху, казалось, что мост держат мохнатые лешие, упираясь ногами в лед реки, и лишь потому мост еще держится.
– Похоже, снег будет, – директор показал на горизонт.
От дальнего перелеска наступали темные, вихрастые тучи. Они шли обширным фронтом, словно кто-то гнал их. Что-то
