снежинок. Они проносились между темными безликими зданиями, как по глубоким горным ущельям, и таяли, столкнувшись с темными окнами и влажными тротуарами.
Талтос…
На мгновение радость покинула его мир – радость его достижений, его видений. Мысленным взглядом он увидел ту хорошенькую молодую женщину в помятом фиолетовом шелковом платье, мастерицу кукол из Калифорнии. Он увидел ее мертвой в постели, и все вокруг было залито кровью, заставившей платье потемнеть.
Конечно, такое не могло произойти. Он никогда больше не позволит, чтобы такое случилось, как не позволял уже много лет, так много, что он с трудом мог припомнить, каково это – обхватить руками мягкое женское тело, едва помнил вкус молока из материнской груди.
Но он думал о постели, и о крови, и о девушке, мертвой и холодной, и о ее веках, посиневших, как и кожа под ногтями, а потом и все лицо. Он мысленно рисовал эту картину, потому что в противном случае стал бы представлять слишком много другого. А боль, причиняемая этим видением, сдерживала его, заставляла воображение оставаться в границах.
– Ох, что это может означать? Мужчина. И мертвый.
Только теперь Эш осознал, что ему необходимо увидеть Сэмюэля. Они с Сэмюэлем должны быть вместе. Эти встречи наполняли его радостью или могли наполнить, если он это допустит. А он уже стал настоящим мастером в том, чтобы позволять волнам счастья приходить тогда, когда в них нуждался.
Он не видел Сэмюэля уже пять лет. Или даже дольше? Нужно подумать. Конечно, они говорили по телефону и, с тех пор как связь и сами аппараты стали достаточно надежными, делали это часто. Но он ведь не видел Сэмюэля.
В те дни у него было всего несколько седых волосков. Боже, неужели это происходит так быстро? Конечно, Сэмюэль заметил те волоски и обратил на них внимание. А Эш сказал: «Они исчезнут».
На одно мгновение туман рассеялся, исчез огромный защитный экран, так часто спасавший Эша от нестерпимой боли.
Он увидел горную долину, устремлявшийся вверх дым, фигуры, мчавшиеся к лесу, услышал ужасающий звон и стук мечей. Дым поднимался от простых каменных строений и от сараев… Невозможно, чтобы такое вообще могло произойти!
Оружие изменилось; правила изменились. Но массовая резня оставалась все такой же. На этом континенте Эш жил уже примерно семьдесят пять лет, всегда возвращаясь на него после одного-двух месяцев отсутствия. Поводы для отъезда были разными, но чаще всего его гнало прочь нежелание находиться вблизи от пожаров, дыма, агонии и ужасающих руин, оставленных войной.
Воспоминания о той долине не покидали его. Другие воспоминания тоже были связаны с ней: зеленые луга, дикие цветы, сотни сотен крошечных голубых цветочков. Он плыл по реке на маленьком деревянном суденышке, а на высоких стенах крепости стояли солдаты. Ах, что творили эти существа, нагромождая камни один на другой, чтобы создать огромную рукотворную гору! Но как насчет его собственных монументов?
