с «потребительским ландшафтом»), а также трасса для «Формулы-1».
Сегодня Сингапур преподносит себя как полный энергии креативный центр Азии. Однако эта приверженность информационной эпохе чревата рисками: она меняет отношения между властью и народом, который теперь поощряют к новаторству, независимости, образованности. Невозможно стимулировать инновации и экономику знаний, а затем ожидать, что люди будут вести себя как угодливые слуги: в школах появилась новая программа обучения, поощряющая критическое мышление, а не начетничество; инициатива «Сингапур один» гарантирует всем горожанам доступ к высокоскоростному интернету, а в рамках концепции iN2015 планируется воспитать новое поколение бизнес-лидеров мирового уровня.
Тем не менее эта «революция внутри революции» – которая со временем непременно поставит под сомнение «гоббсовский» образ жизни Сингапура – тоже диктуется сверху. Образ сегодняшнего нового режима в качестве «чуткого правительства», поощряющего критику, нужно воспринимать с долей скепсиса. Обозреватель Карл Хэк отмечает: хотя теперь это «не авторитарная улица с односторонним движением, а двусторонняя магистраль, но полоса, направленная в сторону правительства, уже другой»[35].
Сингапур-Гоббстаун может показаться непревзойденным примером того, как создавать город мирового класса, доказательством того, что только твердая рука и сильная власть могут гарантировать успех мегаполиса. Гоббстаун – полная противоположность Локквилю, где отношения между политической элитой и улицей принимают форму свободного и честного диалога. Сам по себе Локквиль, возможно, никогда не будет таким впечатляющим и грандиозным, как Гоббстаун: здесь спланированные в центре проекты не реализуются без обсуждения, инфраструктура, скорее всего, перегружена и нуждается в ремонте, кроме того, «слушающий» город – одновременно и «говорящий», так что учитывать приходится множество точек зрения. Один пример Локквиля можно найти всего в 12 километрах к западу от Манхэттена. Ньюарк, чей звездный час пришелся на начало XX века, когда он был крупным портом, страховым и промышленным центром, по-прежнему может похвастаться элегантными высотками в стиле раннего боз-ар и многоквартирными домами в стиле ар-деко, совсем недавно приведенными в порядок после десятилетий небрежения. Упадок города начался после Второй мировой войны, когда из него были выведены промышленные предприятия, а цены на недвижимость резко упали; в этот же период его население сократилось вдвое. Представители среднего класса бежали в пригороды, а центр заполонили мигранты – чернокожие и латиноамериканцы, приехавшие с Юга в поисках работы. Ситуация в городе, которым управляли слабые политики, стала стремительно ухудшаться. В 1967 году на его улицах бушевали беспорядки, спровоцированные очередным случаем жестокого обращения полиции с представителями черного большинства. В 1981 году количество убийств в Ньюарке составило 161 в год, а четверть
