подводила, и, если он считал, что корабль Иниго затонул где-то в Микронезии, я ставлю на то, что так и было.
– Так почему же ты не отправился на поиски сам? – возмущенно поинтересовалась Стелла, вставая и направляясь в кухню. Там она отпила из своего почти полного бокала. Молодая женщина неожиданно испытала злость.
Если отец знал, что умирает, почему ничего не сказал ей? Почему не лечился? Почему не вернулся домой?
– Стел, где бы он взял время на все свои проекты?
Она обернулась на голос Рика, почувствовав вину.
Они оба всегда знали о мечте Натана разыскать сокровища Иниго… Когда-нибудь… Когда он выйдет на пенсию…
– Зачем он каждому из нас отправил по половине карты? Он должен был знать, что я отдам свою половину тебе.
Стелла любила отца, подарившего ей удивительное детство, полное затонувших сокровищ и тропических вод. Но она уже давно не была девочкой, верящей в пиратов и русалок. Да и романтика того мира не всегда вязалась с реальностью: разводом родителей, дележом собственности.
Рик подошел к ней, чувствуя, как она борется с теми же эмоциями, что и он, когда прочитал записку Натана.
– Думаю, он знал, что его время заканчивается, и, может быть, таким образом попытался сохранить связь между нами. Наверное, ему хотелось, чтобы мы поехали вместе. Что скажешь? Долгосрочный прогноз погоды благоприятный. Хочешь отправиться со мной на поиски сокровищ?
Стелла посмотрела на Рика, уловив эхо чувства вины в его тоне.
– Ты с ума сошел? Я не могу болтаться где-то в море. Моего редактора хватит удар. Все сроки сдачи романа уже миновали, у меня самый серьезный ступор в истории литературы. Так, Диана? – обратилась она к подруге в надежде получить подтверждение.
Та энергично закивала.
– Тогда это именно то, что тебе нужно, – невозмутимо заметил Рик. – Ничто так не способствует вдохновению, как плавание в открытом море.
Стелла с подозрением посмотрела на него:
– Тебе нечем заняться, что ли?
Рик пожал плечами:
– Ничего такого, с чем не справились бы без меня. Это будет просто разведка. Пара недель. Четыре – самое большее. Только ты, я и океан. Соль, морской воздух и солнце. Загоришь заодно, – продолжал упрашивать он. – Как будто мы снова дети…
Стелла покачала головой, отгоняя искушение романтикой прошлого.
Они уже давно не были детьми.
– Я не могу. Мне надо закончить книгу.
– Давай, – прошептал он, чувствуя в ее душе жажду приключений, которую сама Стелла не осознавала. – Ты писала запоем на «Персефоне». Помнишь? Всегда что-то чиркала в блокноте.
Она помнила. Она или зачитывалась чем-нибудь, или писала. А Рик безжалостно дразнил ее. Уже тогда она должна была понять, что станет писателем.
– Я не могу. Правда, Диана?
Диана посмотрела на подругу. Потом на Рика. Потом снова на подругу. Если кому и следовало сменить обстановку,
