что недуг, отбиравший жизнь у Криспа, не поразит меня. А еще в том, что и мать об этом знает.
– Когда мой дорогой супруг во мне нуждается, моя жизнь не имеет значения, но я обязана сохранить твою.
Мать заботливо разгладила покрывала, Крисп посмотрел на нее и снова закрыл глаза.
– Время принять дневные снадобья, – сказала мать и, взяв с прикроватного столика бутылочку, налила ее содержимое в крошечный стеклянный стаканчик.
Микстура была прозрачной, как дождевая вода. К кровати подошел раб и приподнял Криспа, чтобы тот мог глотать. Крисп послушно открыл рот, и мать медленно влила снадобье.
– Ну вот, дорогой, а теперь отдыхай, – сказала она.
Посмотрев на это, я нетвердым шагом вышел из комнаты, прошагал по погруженному в полумрак коридору, свернул за угол и сел на мраморную скамью. Сердце колотилось так, будто я пробежал двойной стадий, только в конце дистанции не просто пересек финиш, а вошел в другой мир. Мир без Криспа.
Не знаю, как долго я там просидел. Мной попеременно овладевали страх и какое-то отрешенное спокойствие. Наконец волны эмоций схлынули, я вернулся в реальный мир и только в этот момент понял, что в коридоре за углом кто-то разговаривает.
– Думаю, понадобится еще три.
– И как долго? – Это спрашивала моя мать.
– Пять дней? Ты хотела, чтобы все шло медленно.
– Да, да.
– Я делаю только то, чего ты от меня требуешь.
– Знаю.
Голоса приближались, а я не двигался с места. Из-за угла появились мать и женщина, которую я видел в одной из кладовых в подвалах виллы. Заметив меня, они застыли как вкопанные.
Первой пришла в себя мать.
– Мой дорогой Луций расстроен не меньше моего, – сказала она. – Такой удар для нас обоих.
– Знаю. Я недавно с ним говорила. Это я послала его наверх.
– Ты? – удивленно переспросила мать. – Локуста, я не желаю, чтобы он видел страдания. Это именно то, от чего я хочу его оградить.
Локуста. Как только я услышал это имя, картины прошлого поднялись из темных глубин моей памяти. Женщина на вилле тети Лепиды – та самая, которую я увидел во время их тайной встречи. Давно, еще когда был жив Калигула.
Отравительница! Но помнит ли она меня? Догадывается, что теперь я ее узнал?
– Я… я… мне надо идти, – сказал я и, чтобы не выдать охватившую меня панику, медленно, насколько это было возможно, встал со скамьи.
Я не спеша с прямой спиной пошел по коридору, свернул за угол, а уже там снял сандалии и рванул прочь, подальше от этих двух женщин.
Куда теперь? Я выбежал из дома в сад, надел сандалии, открыл ворота и ринулся дальше за территорию виллы. Река. Надо пойти к реке и спрятаться где-нибудь на берегу. Я хотел побыть один там, где мать не сможет меня найти и где я не увижу ее.
Убийца! Моя мать – убийца.
Уровень воды в Тибре к этому времени уже понизился, берега высохли, сорная трава и терновый кустарник тихо
