запрещено уставом школы, вплоть до исключения без возможности подать апелляцию. К несчастью, я уже немного устал, а ведь в схватку еще не вступал почему-то оставшийся сегодня в стороне Щедров. Успешно отбив первую атаку, я отскочил в сторону, и мы принялись кружить друг напротив друга, настороженно отслеживая каждое движение противника, а потом бросились друг к другу одновременно. Серия ударов, и я покатился по земле, но тут же вскочил, а вот моему противнику досталось больше. Поднимался он гораздо медленнее, к тому же в его глазах начало разгораться бешенство. Он не просто вскочил с земли, он схватил валяющуюся в стороне от дорожки увесистую палку. Ну раз ты вот так, лучше не обижайся, я ощутил накатывающую волнами ярость. Уклонившись от очередного удара, я внезапно увидел, что он открылся. Схватить кинжал, который я носил на поясе, на манер когда-то висевшей тут шпаги, и вдарить рукоятью по дурной башке, было делом двух секунд.
Он упал, так и не выронив палку из рук, я же перешагнул через него, отшвырнул ударом ноги палку в сторону. Так как он зажимал ее в руке, процесс отшвыривания наверняка сопровождался болезненностью, потому что находящийся без сознания противник негромко застонал. Сделано же это было для того, чтобы очнувшись, он не испытал соблазна воспользоваться ею.
Вытерев рукавом кровь из-под носа и из уголка рта, все-таки меня несколько раз задели, я все же не богатырь, чтобы без последствий для себя с ратью сражаться, и шагнул в сторону Агушина, даже не делая попытки спрятать кинжал.
– Что ты только что говорил про мою сестру, да и про меня? У меня, наверное, что-то с ушами с утра приключилось, не расслышал, что ты говоришь.
– Романов, не подходи ко мне, слышишь? – Агушин шарахнулся в сторону, а Щедров, вместо того, чтобы встать на его защиту, внезапно отступил в сторону и, скрестив руки на груди, нахмурился. – Не подходи, падла, я с тобой, знаешь, что сделаю? – и он принялся лихорадочно рыться в карманах, словно что-то ища.
– Знаю, ты недавно перечислил все, что хотел бы сделать, – я жестко усмехнулся и сделал еще один шаг вперед. – Не будешь возражать, если я откажусь? Предпочитаю проделывать все это с женщинами. – Во рту скопилась кровь, и я ее сплюнул на землю. Потрогал языком зубы, так и есть, один из них шатался. Ладно, не буду трогать, авось приживется, не выпадет.
– Романов, ты это, серьезно, лучше не подходи, – Агушн внезапно успокоился и выхватил из кармана какой-то ноздреватый камень, темного цвета. Щедров, увидев камень, нахмурился еще больше, опустил скрещенные на груди руки и сделал шаг в нашу сторону.
– А то что? Закидаешь меня камнями? – я сделал в его сторону еще один шажок.
– Да хотя бы, – он оскалился и поднял руку с камнем.
– Андрей, положи его, немедленно! – Щедров сделал еще один шаг вперед. – Если ты используешь этот артефакт против другого ученика, то даже личное расположение императора не сможет тебя спасти от исключения и от начала расследования Тайной канцелярией
