старый патефон сюиту Грига,
вздыхает время, останавливая бег.
а ты забудь, не приходи ночами, хватит,
мне больно видеть блеск твоих безумных глаз,
попробуй всё забыть, не будет больно, кстати,
ведь ты способна охмурить без лишних фраз.
я буду вспоминать тебя не дни, а годы,
пока обрывки ветром прочь не унесёт,
лишь иногда мне будут сниться эпизоды…
а ты забудь.
не приходи.
исчезни.
всё.
Ночлег
ветер крутит лапы елей,
чтоб сломать, наверняка,
и свирепые метели
разрывают облака.
а вокруг вздыхают сосны,
гаснет, тлеет мой костёр,
лес холодный, смертоносный
смотрит хищником в упор.
жертву он уже наметил
оголил свои клыки,
только я смогу ответить,
беспокойству вопреки.
вопреки противной дрожи
непослушных рук и ног,
хоть мороз сдирал мне кожу,
я сумел – костёр разжёг.
заплясали с новой силой,
взвились сполохи огня,
и до выхода светила
стойко стерегли меня.
Простуда
Посыпалась белесая крупа
без суеты, без прихоти, без смысла,
снежинок возбуждённая толпа
над обречённым городом нависла.
Какой-то утомительный был день.
Я не приду к тебе сегодня в гости,
не потому, что холодно и лень —
всё головная боль и ноют кости.
Раскинулась, как для меня, кровать,
готовая принять в различном виде.
Надеюсь, без симптомов утром встать,
и завтра мы увидимся…
Увидим.
Исчезновение
не жалея себя, мы спасали друг друга.
иногда из последних оставшихся сил.
над посадочной долго носились по кругу,
потому что заклинило напрочь шасси.
потому что не ждали нас, точно не ждали.
вдоль посадочной, вспыхнув, погасли огни.
мы по кругу летали, летали, летали…
слепо веря, что снова зажгутся они.
но вокруг темнота – королева предательств.
мы, смирившись с коварным нашествием тьмы,
уверяли себя, что горючего хватит,
но… исчезли с радаров в начале зимы.
Тишь
Ночь. Догорая, свеча дрожит,
молча трепещет, прощаясь.
Я буду вечно тобой дорожить —
искренне обещаю.
Лунная ночь. Ни к чему слова
и ни к чему перемены.
Годы – безжалостные
