все испортила. Так что теперь я должна забрать деньги у его отца и готова поспорить, что они не слишком-то отличаются друг от друга. Яблочко от яблони недалеко падает.
– Тогда давай съездим к нему, – отвечает Софи. Ее настолько снедает любопытство, что она готова поехать и забрать деньги у совершенно незнакомого человека.
– Я понятия не имею, где живет этот чувак. И я не возьму тебя в гетто. – Нажимаю на адрес в эсэмэске. Тотчас открывается карта, красная стрелка на которой указывает на здание рядом с берегом океана, и я не могу сдержать возгласа. – Быть того не может!
– Что? – спрашивает сестра, наклоняясь ко мне.
– Здесь сказано, что его дом находится в районе Оушенвью.
– Тогда поехали.
Я снова смеюсь и ерошу ее голубые волосы. Они еще не успели отрасти после короткой стрижки, которую она сделала себе прошлым летом, так что свисают чуть ниже ушей.
– Ценю твою смелость, Смурфик, но у тебя урок игры на фортепиано, и миссис Уилкокс открутит мне голову, если ты в очередной раз опоздаешь.
Софи закатывает глаза и нарочито дуется. Мы выезжаем с подъездной дорожки и катим через весь город к школе, где Софи берет уроки. Всю дорогу я прокручиваю каждый момент ссоры с Бо, его резкий тон, который как будто врезался мне в память. При мысли о том, что мне придется иметь дело с его отцом, внутри нарастает страх.
Когда мы были вместе, Бо редко говорил о своих родных, а всякий раз, когда я спрашивала о них, он просто менял тему, как будто ему было стыдно или неловко. В прошлом году мы с большим трудом уломали его отца подписать договор аренды вместе с нами. Вскоре после этого отношения между ними испортились, и Бо вообще перестал с ним общаться. Поначалу нас связало обоюдное презрение к нашим отцам. И если папаша Бо хоть чем-то похож на моего, то общение с ним наверняка будет отвратительным.
Правило 2:
Почему она так смотрит на меня? Копия Бетти Пейдж[3] с прямой черной челкой и довольно красивыми формами стоит на коленях на полу рядом с моим столом и… дуется. Ее рубиново-красные губы поджаты, и пока я пью кофе, она просто смотрит на меня. То есть делает все то, чего не должна делать.
Это мольба о внимании. Логично, учитывая, что именно мое внимание в первую очередь привело ее сюда. Я в буквальном смысле плачу ей за то, чтобы она заслужила легкое поглаживание по голове или незначительное одобрение. Заслужила – вот ключевое слово. До сих пор эта девица не делала ничего, кроме как нарочно демонстрировала мне свой дрянной характер. И я в паре секунд от того, чтобы выставить ее за дверь. В буквальном смысле.
Если ты ждешь моего внимания, ты должна сначала заслужить его. Хорошо веди себя. Делай, как я говорю. В противном случае молчи. Я не мудак. Это сцена, в которой мы оба играем. Только вот она играет не по правилам. Эта девушка отлично знала, на что подписывалась, когда соглашалась на эту работу.
– Смотри в пол, – командую я, не глядя на нее.
С ее губ слетает недовольное фырканье, но она опускает взгляд. Я очень
Американская фотомодель, снимавшаяся в 1950–1957 годах в таких стилях, как эротика, фетиш и pin-up.
