положила. Трогай говорит меня, как хошь трогай! И делай че хошь! Тока такой как я, ей, говорит и нужен. Нравлюся ей, очень!
Два дня мы так. Пока ее папанька с маманькой в городе были. То спали, то ели, то пили… Говорили о том-сем. Немножко рассказал ей о себе: О дядьке Вие, да о маманьке своей. Про хату нашу, что теперь пустая, да про соседа – козла. Будь он не ладен! Тьфу на него… Про дрова ей рассказал, да про мед, да про медведя рассказал! Слушала, улыбалася. Водки мне наливала, чтоб захорошело и в койку! Сама ляжет на спину, меня к себе прижмет и ну орать: Ой какой ты сильный Терентюшка, ой какой большой, ой какой крепкий! Ну а я чо?! Такой я…
Потом уже, как вроде сытый я стал этими делами. Сидел утром у окошка, так и вспомнил! Меня же дядька Вий искать будет! Я же не сказал ему куда и на сколько… Ох… Засобирался я тогда домой. А эта следом! – Теперь ты муж мой! – говорит. – Куда ты – туда и я!
Ну а я чо, я дажить и не против, чтобы со мной. За этим-то и шел! Только вот думаю, а родители ее, как? – Папанька с маманькой, отпустят-то тебя? – спрашиваю.
– А я уже им все сказала! Пока ты спал. Они утром, с города вернулися. – говорит. – Так они и не против! И телегу уже наняли. Чтобы к тебе домой ехать. Вот!
Вот такие хозяйственные! За все похлопотали уже. Ага!
– А чо на телеге? – спросил. – Можно и напрямик, тут через лес, да и на месте!
– А где это видано, чтобы жениться, да без телеги?! Я чо, совсем из бедных, чтоб с мужиком, да по кустам скакать! Пусть все видят, что я с мужем теперь! Да не просто так, а на телеге! Вот!
Во как! Таки обычаи у них. Ага! Ну чо, вышли мы тогда из хаты ее. Папанька ее с маманькой тут. Приехали, да на дворе. Провожают стало быть! У папаньки, вроде глаза назад нормальными сделались. Ровно смотрит на меня. Хорошо! Маманька ее рядом стоит. Такая женщина крупная, да здоровая. Мужика, раза в три ширше! Смотрят на нас. Молча смотрят. Видать с дочей-то все уже и обсудили! Ну, и пошли мы со двора…
Я иду. Эта впереди меня идет. Улыбается, прямо сияет вся от радости! И мордой крутит по сторонам. Видать, чтобы соседи знали, что радость у нее такая большая! Вышли за калитку. Гляжу, и правда телега стоит. Ждет! Да мужичок за вожжами. Дык, да рожа то знакомая! Присмотрелся, – точно! Тот самый гад, что дрова мои утащить хотел! Обрадовался я тогда. Не зашиб ведь человека! Не взял грех на душу! Даже заулыбался я! А этот, тоже, сидел, лыбился. Видать хорошо ему за извоз заплатили! А как меня увидал – скукожился весь. Глаза закатил, креститься кинулся, причитать…
Не тронул я его. Ну а чо трогать-то? Кто старое помянет… Ага! Ехали телегой, да через всю деревню ехали. Люди повылазили, глядят, обсуждают. А эта нос кверху задрала! Радая видать, что со мной, да перед всеми рисуется! Ну да пусть, думаю. Оно иногда полезно так, чтоб для гордости!
Приехали мы тогда, к дядьке Вию сперва. Познакомил его с невестой своей. Дядька Вий смотрел на нее, слушал что лопочет. Про родителей ее спрашивал. Да ничо такого не сказал. Только поздравил нас. Мол, совет – да любовь! Да – Терпения! – вот чего
