возвращения всех его прав и привилегий, когда тот захватит в плен если не Карла XII, то «прочих знатнейших лиц».
Но Мазепа сам себя перехитрил. Не дождавшись к назначенному времени ответа российского государя, он уже 5 декабря 1708 года направил письмо польскому королю Станиславу Лещинскому, в котором убеждал того поспешить с войском для общей борьбы против Москвы. Посланца Мазепы, ровенского мещанина Хлюса, перехватили и задержали, а текст письма обнародовали. Взбешенный Петр, который верил Мазепе до последнего, в специальном манифесте официально предъявил обвинение гетману в измене и двурушничестве.
Так Данила Апостол и остался в стане российских войск. Как и другим представителям казацкой старшины[10], которые бежали из лагеря шведов после объявленной Петром амнистии, ему возвратили уряд миргородского полковника и все имения. Стараясь реабилитироваться, Апостол храбро воевал со шведами, за что не раз удостаивался царской похвалы.
Однако как он ни старался, а Петр все равно не доверял миргородскому полковнику. На это и надеялся Меншиков, назвав Апостола в качестве главного претендента на гетманскую булаву, которая уже едва держалась в слабых старческих руках Скоропадского.
– Все сходится на Полуботке, – задумчиво сказал Петр. – Будет ли он предан мне?
– Не сумлевайся, мин херц, у Степашки Вельяминова хватка железная. От него ничто не укроется – ни измена, ни лишняя копейка. Будь-то Апостол или Полуботок – всем придется плясать под его дудку.
– Хотелось бы надеяться, что ты прав… однако проверить стоит. Тщательно все там проверить. Ты, чай, по верхам лишь прошелся – с полковниками горилку пил да варениками закусывал. Не спорь! Знаю я тебя. Малороссы умеют накрыть богатый стол. И в пирах сильны, не чета полякам. А выпить ты по-прежнему не дурак.
– Мин херц, как можно… – Меншиков обиженно надулся. – Все твои поручения я выполнил. И даже раньше срока.
– Молодец, хвалю. Ладно, Данилыч, иди, отдыхай. А по поводу нового малороссийского гетмана будем думать. Время еще есть. Кстати, завтра у Головкина ассамблея. Так ты уж постарайся составить мне кумпанию. Катя что-то прихворнула…
– Всенепременно! – просиял Александр Данилович. – Буду как гвоздь!
Меншиков ушел. Петр долго стоял в полной неподвижности, задумчиво глядя ему вслед, пока в дверном проеме не появился запыхавшийся денщик с кувшином в руках.
– Тебя только за смертью посылать, – недовольно проворчал Петр.
– Государь, бургундское закончилось… – растерянно сообщил Татищев.
– Эка жалость! Что ж, придется кое с кого три шкуры содрать за небрежение к царскому винному погребу. Надеюсь, ты хоть что-нибудь принес?
– Да. Токайское.
– А пес с ним! Венгры, конечно, еще те сукины
Казацкая старшина – здесь: верхушка зажиточного казачества, занимавшая, как правило, руководящие выборные должности – старшин, куренных, гетманов.
