меняла подгузник. По форме они похожи на отпечатки пальцев, как будто малыша грубо сжимали. В крупных руках, думаю, мужских. Клянусь, я не имею к этому отношения! Я бы никогда не причинила ему зла. Вот, посмотрите, у меня маленькие руки…
Орсон отмахивается от моих оправданий. Улыбка исчезает с его лица, сменившись бледностью. Сжав зубы, он молча разглядывает синяки. В его серых вечно смеющихся глазах появляется огонь.
– Нико играет, гулит, хорошо ест и спит. Выглядит нормальным здоровым ребенком. Я не заметила других внешних травм, однако на всякий случай нужно, чтобы ребенка осмотрел врач.
Отвернувшись, Орсон быстрым шагом выходит из комнаты. Я не успеваю проверить, запер он дверь или нет, как он возвращается с листом бумаги и карандашом.
– Врача я организую, а пока напиши, что вам с ребенком понадобится. Еда, одежда, игрушки. Все пиши!
– Подождите… мне ничего не нужно! Мне пора домой! Я видела в доме женщин, кто-то из них наверняка сможет помочь хозяину с ребенком… или он сам справится… Все заметили, что мальчик очень похож на вашего босса. Наверняка он его сын! Я не знаю, что случилось и как это вышло, но не имею к этому никакого отношения! Прошу вас, отпустите меня!
– Я вернусь за списком через десять минут.
Уходит и захлопывает за собой дверь.
С шумным выдохом плюхаюсь на диван.
– Ням ням ням! – с укором говорит малыш.
Вздохнув, кладу бумагу на журнальный столик и пишу список необходимого. На слезы и истерики нет ни сил, ни времени.
Орсон вскоре возвращается, как и обещал. Долго рассматривает составленный мной список, топчется на месте, морщится, потом спрашивает.
– А ему не надо… ну… – Тычет себя в грудь и… краснеет?
Это он про грудное вскармливание так спрашивает?!
– И что, если надо? Среди ваших охранников есть волонтер? – не могу сдержать сарказма. Устало вздохнув, качаю головой. – Я понятия не имею, сколько малышу месяцев и что он ест. Я вообще никогда не имела дела с детьми, но постаралась составить список возможных продуктов, а там посмотрим.
Мужчина кивает и уже собирается уйти, но останавливается в дверях.
– С чего ты решила, что мальчика зовут Нико?
– Уходя, незнакомка произнесла это имя, и я решила, что так зовут мальчика, однако он не всегда на него откликается. Возможно, она имела в виду, что хозяина дома зовут Нико. Пусть он сам разбирается с именем ребенка. Послушайте, я обо всем вам рассказала, добавить нечего. Попросите кого-нибудь из прислуги присмотреть за ребенком и отпустите меня. Мне пора.
Во рту расплывается горечь от этих слов. Мне безумно страшно и хочется бежать, но… кто присмотрит за малышом? Где хозяин? Даже не поздоровался с ребенком, не посмотрел на него, не успокоил. Отвернулся и ушел. Оставил чужих людей делать для ребенка то, что является правом и обязанностью родных.
Орсон уходит, не отвечая на мой вопрос и ничего не обещая.
– Ада! – улыбается
