думала, вы меня прогоните, – всхлипывала Вера.
Когда отец вернулся, нагруженный покупками, мать, опередив звонок, открыла дверь и приложила палец к губам: «Вера спит».
Они молча прошли на кухню и стали разгружать пакеты.
– Завтра попробую сдать билеты, – тихо сказал отец, – но думаю, уже поздно.
– Да, в лучшем случае со штрафом.
– Ну и ладно. Лучше так, чем ехать неведомо куда.
Мать взглянула на него: седого, с залысинами на висках, уже пожилого мужчину с каким-то покорным выражением на лице. И куда делся тот Миша? Легкоатлет, высоченный красавец, по которому сохли все девчонки?
Мать с отцом, стараясь не разбудить дочь, хлопотали на кухне, и в полночь, когда уже любимые Верой плов, тушёная морковь и шарлотка были готовы, а они засобирались спать, Вера вошла на кухню и молча обняла родителей.
Мать накрыла на стол, отец достал три рюмки и налил всем коньяку. Молча чокнулись и выпили. Вера, чуть пригубив, ковырялась в тарелке с пловом, а мать с отцом молча ждали, когда она начнёт говорить.
Это была совсем другая Вера. Уже не та яркая и весёлая девочка, которая ушла три года назад.
– Понимаешь, мам, я ему не нравлюсь! – крупные слезинки выкатились из глаз и упали прямо в тарелку. – Разве так бывает? – повернулась она к отцу.
Отец хмыкнул и насупился.
– Может, он просто не любит тебя? – робко спросила мать.
– Говорит, что любит. Разве это возможно? Разве можно любить, если не нравится ничего: ни внешность, ни характер, ни-че-го! Не так готовлю, не так говорю, не так одеваюсь, не так пою…
– Знаешь что?! – повысил голос отец. – Он просто закомплексованный…
– Миш, не надо, – мать накрыла ладонью руку отца.
Вера повернулась к отцу:
– Да, ты прав, пап. Он ужасно закомплексованный. Но это ничего не меняет…
Молчание снова душным облаком разлилось по кухне.
Наконец мать решилась:
– Вер, а ты навсегда?
Вера молча доела плов.
– Не знаю, мам. Он сказал, что мы не прошли в финал из-за меня.
– То есть?! – вскипел отец.
Мать снова накрыла его руку своей.
– Погоди, Миш!
Вера отставила тарелку.
– Да, и я беременна…
«…»
Родители, решившие воспользоваться отпуском и проспать утро после бессонной ночи, были разбужены настойчивым звонком в дверь.
– Лежи, я открою, – сказала мать мужу, – наверное, тёте Любе с первого этажа стало плохо.
Накинув домашнее платье и пригладив волосы, мать взяла сумку с лекарствами и пошла открывать дверь.
Перед дверью, нервно переминаясь с ноги на ногу, стоял Евгений.
– Я пришёл за своей женой! – неожиданно громко для такого раннего утра сказал он.
– Проходите, Евгений.
