сестрами. Им было по семнадцать – на три года старше меня.
Наклонившись, я обхватила руками морду Майры. Ее глаза были такими блестящими. Она была моим другом.
Мама повесила лампу на ширму за моей кроватью и ушла, сказав, что скоро пришлет кашу. Конни затрусила за ней следом. Если я сегодня не опозорюсь, мой ткацкий станок поставят рядом с маминым, и я смогу работать в ее теплой компании.
– Сначала прическа. – Кинфия жестом велела мне сесть на кровать.
Встав на колени позади меня, она заставила меня опустить голову и с силой провела расческой по спутавшимся волосам.
Я едва сдержала вскрик.
Майра заскулила.
– Тебе больно? – Кинфия дернула за колтун еще раз.
Я стиснула зубы.
– Канефора выше боли.
Наконец, расческа не нашла на своем пути ни одного препятствия. Кинфия легонько потрепала меня по голове – иногда она была милой.
Мело подала ей тонкую льняную ленту, которую надо было обернуть вокруг головы и вплести в свободную косу. Это было сделано довольно быстро.
– Твоя очередь, – сказала Кинфия Аминте.
Слуга принесла поднос, на котором стояли миски с кашей.
Я велела поставить его на мой прикроватный столик. Остальные сами о себе позаботятся, но я была слишком взволнована, чтобы есть.
– Нет! – мой окрик был адресован Майре, которая тут же отступила от еды. – Хорошая собака!
Майра тут же завиляла хвостом. Она была лучшей собакой.
Руки Аминты были заняты церемониальным пеплосом, и, споткнувшись, она едва не упала в кашу. Счастливо избежав столкновения, кузина расстелила ткань на моей кровати.
Только бы я не споткнулась!
В отличие от наших повседневных шерстяных платьев, сегодняшний пеплос был из льна. Его собственноручно соткала моя мама, и на ощупь он был мягким и нежным, как кожица винограда. На кремовой поверхности ровным строем расположились пурпурные треугольники, на расстоянии ладони от края. Никогда прежде я не носила ничего настолько красивого.
Аминта сложила его на две неравные части. Более длинная сторона опустится мне до самых лодыжек, другая – чуть ниже талии.
– Подними руки, пожалуйста.
Я держала их над собой, пока она заворачивала меня в пеплос. Он был идеально скроен, и Аминта отлично знала свое дело, так что ткань не обвисла у меня под мышками. В этом одеянии я буду выглядеть грациозно, а не неуклюже.
Кинфия, пританцовывая, подошла ко мне, держа две фибулы, которыми ткань скреплялась на плечах.
– От зависти я могу случайно уколоть тебя, Кассандра.
Только она могла сказать такое, словно это я была виновата, что стала канефорой.
Она закрепила иглы и провела их сквозь ткань, даже не коснувшись меня. Бронзовые фибулы были украшены бледно-голубыми терракотовыми бусинами. Закрепив пеплос, Кинфия взяла миску с кашей и начала есть, откинувшись на своей кровати.
