птиц любовная канцона,
И, словно щит серебряный, луна
Блестит в сапфирном поле небосклона,
Какие думы, мрачны и горьки,
Волнуют трепетные лепестки?
Ах, нет! Тысячелетие цветку
Погожий вешний день напоминает,
Он не познал ни ужас, ни тоску,
Что златокудрых сединой пятнает;
Не ждет, как люди, он последний сон
И не жалеет, что на свет рожден.
Мы в танцах, играх к смерти путь вершим,
Пройдя врата, что из кости слоновой,
Поскольку часто рекам нестерпим
Унылый бег по пустоши суровой;
Бросается влюбленный в водоверть,
На славную рассчитывая смерть!
В борьбе бесплодной тратим силы мы,
И супротив нас легионы мира,
Мы копим жизнь, в себе не чуя тьмы,
Живясь от солнца, от глотка эфира;
Проходят дни, и – вечности дитя –
Нас губит Время, прахом обратя.
Серенада[41]
Для музыки
Не нарушает ветер лени,
Темна Эгейская струя,
И ждет у мраморной ступени
Галера тирская моя.
Сойди! Пурпурный парус еле
Надут, спит стражник на стене.
Покинь лилейные постели,
О госпожа, сойди ко мне!
Она не спустится, – я знаю.
Что ей обет любви простой?
Я не напрасно называю
Ее жестокой красотой.
Ах! Верность – женщинам забава,
Не знать им муки никогда,
Влюбленному, как мальчик, слава
Любить вотще, любить всегда.
Скажи мне, кормщик, без обмана:
То кос ее златистый свет
Иль нежная роса тумана,
Что пала здесь на страстоцвет?
Скажи, матрос, ты малый дельный:
То госпожи моей рука
Иль нос мелькнул мне корабельный
И блеск серебряный песка?
Нет, нет! То не роса ночная,
Не блеск серебряный песка,
То госпожа моя младая,
Ее коса, ее рука!
Правь, благородный кормщик, к Трое,
Матрос, ты к гребле будь готов:
Царицу счастья мы, герои,
Везем от греческих брегов.
Уж небеса поголубели,
Час утра тихий настает.
Дружина, на борт! Что нам мели!
О госпожа, вперед, вперед!
Правь, благородный кормщик, к Трое,
Матрос, не бойся ты труда,
Как мальчик любит, любит втрое
Тот, кто полюбит навсегда.
Эндимион[42]
Для музыки
Сад
© Перевод М. Кузмина.
© Перевод А. Триандафилиди.
