говорить о машинке – она и не в худшем положении! Некоторые сотрудники ещё на «механике»… Пальцы сбивают… А тебе в первый же день – «Оливетти»! Это «ж-ж-ж» у Домотканева неспроста, видать, один венецианский дож ему фитиль под «корне-анальную» маску вставил…
С Клокотовым Азире было легче всего, они сразу подружились: Толик считал себя мёртвым человеком, пережившим и себя, и свою славу, который начал «жизнь после жизни». И теперь, ни на что не претендуя, он не выделывался, как большинство кривляк на Готторпке, был прост и открыт, плевать хотел, как он выглядит и что другие подумают.
Он стал своеобразным Вергилием для новенькой аудиторши в этом аду. Жаловался, болезненно покашливая, довольно буднично:
– Знаешь, что такое гуляш? Это такой венгерский густой суп, жирный-прежирный, в котором очень много мяса. В ресторане «Венгритос» его подают на специальной треноге, в котелке, напоминая, что изначально это была похлёбка венгерских пастухов…
– Ну и что?
– Кравино моего подследственного утопил в гуляше.
– Как?!
– Ну, подследственный считал себя «крутым». Начал артачится. А ходил он обычно в ресторан «Венгритос», любил венгерскую кухню. Мы его там в отдельном кабинете подкараулили, удоброе место, тихое, как раз для сокрытия гулянок от лишних глаз придуманное…
– Это я понимаю, но как можно утопить в гуляше?!
– Ну, в прямом и буквальном смысле слова! Схватил пятернёй за загривок и макнул в этот котелок. Тот чуть не захлебнулся и обжёгся.
– Ну, хоть не до смерти?
– Не до смерти, но сильно. Это и называетя теперь у нас на «Готторпке» – «преподать урок научного гуляш-коммунизма [5]»…
– Ни фига себе! – делала Азира восхищённо-круглые глазки. Искренне благодарная Клокотову, что он без чванства и зазнайства, легко и просто ввел её в «круг равных»…
– У нас так! – скалился Клокотов – Так что берегись Дожа! Если что будет с ним в непонятках, лучше сперва у меня спрашивай…
– Ага, спасибки! Толик, вот первый вопрос: кто тут до меня работал?
– В смысле? Мы все тут до тебя, ты крайней пришла…
– Я имею в виду, в этом кабинете?
– Никто. Его под тебя Домотканев выгородил. Уж он ругался-ругался, световую гигиену коридора рушить не хотелось! Ну да человек подневольный…
– Тогда не понимаю! – развела руками Бекова, и смешно наморщила носик. – В гардеробе – она указала на конторского типа, скучный и старомодный платяной шкаф в углу – соболья шуба какой-то женщины, кто-то, наверное, потерял, забыл, ищет, переживает…
– В шкафу-то? – хмыкнул экс-гроссмейстер – Там спецодежда.
– Я тебе говорю, там шубка из русских соболей…
– Ну…
– Какая, нафиг, спецодежда?!
– Твоя. Ты же не электриком устроилась! Ты сотрудник военно-финансовой
