свернула на запад, мне пришлось надеть очки, чтобы солнце не слепило. Я откинула прядь длинных русых волос за спину и поправила очки на переносице. Осень в этих местах еще не вступила в свои права, было по-летнему тепло, а деревья до сих пор хранили свою зелень на ветвях. Лиза пообещала, что созвонится со знакомым, который проводит меня к самому дому.
– Он будет тебя ждать в кафе у съезда. Ты не заблудишься, там оно одно на многие километры. Спросишь там Егора, он довольно… заметный, – она усмехнулась.
В мыслях я уже нарисовала себе маленький деревянный домик с резными ставнями крашеными в зелень, как в старых деревнях, какой был у моей бабули.
Я поискала радиостанцию с музыкой. В ответ услышала лишь помехи. Всю дорогу я хотела позвонить подруге и узнать у нее, есть ли в старом доме ее деда телевизор, но всякий раз боялась вызвать у нее гнев. Если Лиза сумела найти мне провожатого, то наверняка она распорядилась и насчет телевизора, чтобы меня от рисования ничего не отвлекало. Я не помнила, когда успела ей рассказать о художественной школе, наверное, в те бессонные ночи, когда мы зубрили билеты для экзамена, иногда прерываясь, чтобы выпить кофе на крошечной кухне. Благодаря бабушке я окончила художественную школу в своем городке, но последний раз брала в руки карандаши и кисти где-то в десятом классе. Лиза верила, что это отвлечет меня и сумела-таки убедить в этом.
Я избежала суда, и даже сохранила права на машину, несмотря на аварию. Я знала, что через несколько месяцев все забудут обо всем и найдут новые темы для сплетен. Но каждый раз, садясь за руль, мыслями я буду возвращаться к тому роковому вечеру.
Телегин, явившийся в гости только на третий день, от идеи Лизы тоже оказался не в восторге.
– Ты уедешь, и Агапов тебя заменит.
Агапов Аркадий Никифорович, старый режиссер еще советской закалки, был создателем сериала, в котором играла я. Костя держался за него, как за свой спасательный круг, и даже пытался подбивать колья к его внучке и помощнице – Анфисе. Анфиса, миловидная девушка двадцати трех лет, еще училась на филфаке, но дед уверенно втянул ее в киноиндустрию и планировал ее дальнейшее обучение. Анфису любили все в труппе, где я играла. Она бегала по нашим поручениям, помогала одеваться, если костюмер была занята, и была всегда на связи. Именно через нее я держала связь с Агаповым. Он знал о моем решении отдохнуть, но не выразил озабоченности, понимая мою ситуацию, с тем условием, конечно же, что я вернусь в срок.
– Сейчас нужно сделать каменное лицо и выйти в люди, – продолжал Телегин, – хватит прятаться. Ты не виновата и знаешь это. Люди знают это, чтобы там ни писали «желтые» газетенки. Это досадное происшествие, и только.
– Досадное? – я усмехнулась, вспомнив, что и сама накануне назвала все «ерундой».
– Ты сильная, справишься. Работа – лучшее лекарство от хандры. Когда все будут досматривать очередной сезон про Алису Волкову, забудут обо всех неприятностях, которые произошли.
– Достала она меня, Волкова эта.
– Не произноси этих слов даже в мыслях, –
