посмотрел ваханцу в глаза, оценивая его реакцию.
Тот, не моргая, уставился на офицера, а Кузнецов продолжил:
– Шиитский Имам Хасан Аскари сказал: «Вся мерзость, гнусность и порок заточены в комнату, ключом от которой является ложь». Даже я, иноверец, согласен с этим полностью. А ты, нет? – офицер встал со стула и отвернулся к окну: – Али, согласен, или нет? – повторил он, специально не глядя на собеседника, чтобы не задевать его самолюбие уличением в очевидной лжи.
– Да… – тихо и по-русски вымолвил Али, – согласен, но я не обманывал… это была такийя.
Сергей повернулся, налил в пиалы чай и скептически покачал головой:
– Такийя? Благоразумное сокрытие веры? От кого? От русских? – он поставил пиалу перед собеседником. – Зачем? Я хоть и коммунист, но исмаилиты для нас ничем не хуже и не лучше любых иных конфессий и традиционных течений, по крайней мере сейчас, – видя, что ваханец, возможно, не настолько хорошо владеет русским, чтобы понимать сложные речевые обороты, Сергей решил перемежать родной язык с дари. – Вроде немалая часть памирцев – исмаилиты, и никто при русских не практикует такийю. Ну да ладно, скрывал свою веру, а с незнанием русского, зачем обманывал? Сколько знаком с исмаилитами, честнее их среди правоверных, не встречал, – Кузнецов изобразил на лице гримасу искреннего разочарования. – Твои единоверцы ещё столетие назад вынуждены были прятаться из-за религиозных гонений. В 483 году, после переселения пророка Мухамада в Медину12, великий Имам Хасан Ибн Сабах, да благословит обоих Аллах, создал свой тайный орден убийц, хашашинов. Так, даже эти фанатики, после приведения в исполнение приговора своей жертве, имели право скрыться с места тайной казни, только когда появятся свидетели того, что именно хашашаин Великого Имама, зарезал врага исмаилитов. Каким честным нужно быть, чтобы, будучи одному, остаться верным этому принципу, несмотря на неминуемую гибель? И они были честны: восемь из десяти хашашинов, погибали прям на месте казни, или принимали мученическую смерть, будучи схваченными.
Али перепугано – удивлённым взглядом уставился на офицера, так и не притронувшись к пиале. Сергей, в свою очередь, делал вид, словно он сам был свидетелем этих историй тысячелетней давности, и абсолютно невозмутимо, шумно отхлебнул горячий напиток:
– Пей, очень хороший чай. Вот молоко, – он подвинул маленький графинчик, – если любишь по-памирски. Но я бы посоветовал сначала попробовать «без ничего». Такой зелёный чай в магазинах не сыскать, китайский, настоящий улун.
Собеседник двумя руками взял пиалу:
– Фидаин… только принятый в орден неофит, должен был так поступать. А если удавалось оставаться живым после нескольких исполнений, то он становился рафиком. И тогда ему уже позволялось оставить на месте казни лишь свой клинок, с той же целью.
Теперь пришло время удивляться Кузнецову, и самими познаниями Али, и почти чистому русскому произношению ваханца.
По мусульманскому календарю. 1080 год от Р.Х.
