места, где им нужно было расходиться шли молча. Снег не прекращался, Ал думал о том, что не видел нормального снегопада уже несколько лет, и что, если такая погода продолжит держаться, на улице будет лишь еще более грязно. Но белые хлопья, медленно тонущие в воздухе, чтобы коснуться промерзшей земли и исчезнуть, внушали спокойствие. Мячи, пули и мысли исчезли из головы, и даже непросохшие после душа под школьным краном хлюпающие ботинки не вызывали недовольства.
Юдзуру попрощался с видом, словно ничего не произошло, Ал лишь буркнул что-то нечленораздельное в ответ. Нечестно. Нелюбовь к нелюбви друга уважать самого себя сменилась на жгучее ощущение несправедливости. Он сам играл немногим лучше друга, так почему про него ничего не сказали? Почему он не заступился за Юдзуру, дал перейти черту, буркнул что-то озлобленно, но разве был от этого смысл, если даже обидчик этого не слышал? И почему Юдзуру молча стерпел?
«Уж лучше Лиза, чем Юдзу».
Ал не успел осудить себя за эту мысль. И она, и все остальные снова покинули голову, уступая место леденящему тело страху. Ал медленно сделал шаг назад, хоть и понимал, что так только привлечет внимание. Однако перед второй черной машиной рядом с той, что так же, как утром, стояла у рынка, перебороть себя и дальше идти домой не мог. В обоих автомобилях кто-то сидел.
Новый продавец мог просто начать работать на рынке, как мясник или тетя-садовница, и приезжать на ниссане. Не у одного же человека в этой стране, даже в этой глуши может быть такая машина. Но Ал отошел глубже во двор, присев на ступеньках горки. Живот стянуло тугим комком, который тут же растекся неприятным горячим щекочущим чувством по нутру, когда он услышал голос бабушки в трубке. Он должен был убедиться, что к ней снова не заглядывали гости.
– Ты уже освободился?
– Да, – голос странно осип. – Я, наверное, немного погуляю. Позвоню, как пойду домой, хорошо?
– Да, а вообще, – бабушка замялась. – Не долго только. Холодно на улице.
– Хорошо, пока, – Ал хлопнул крышкой телефона, не дождавшись ответа.
Чтобы спрятаться двор был слишком открытым – горка, качели и лавочки не могли послужить укрытием. Ему оставалось притаиться за магазинчиком с противоположной стороны двора, за которым уже не было домов, лишь рисовые поля, тянущиеся до района, где находилась школа Ала. У магазинчика ближе к рынку ржавела старая с двумя люками бочка на деревянном каркасе. Раньше в ней привозили молоко в город, но видимо в какой-то момент обратно на молокозавод не повезли.
Ал присел, облокотившись на балку и надеясь, что бочка не покатится ему на голову. Странно знакомая белая куртка сливалась с бело-серым пейзажем в округе. Незнакомец, заходивший вчерашним утром, нацепил черную маску, чтобы скрыть европеоидную внешность и впрямь походил на местного. Однако великан, вышедший из второго автомобиля ему навстречу, превосходил всех японцев и по росту, и по ширине. Ал так и не понял, мускулистый человек перед ним или полный, как вчерашний гость резко махнул рукой великану, явно недовольный тем, что тот раскрыл
