style="font-size:15px;"> Тот самый человек, который чуть не сделал меня крепостным, когда я только оказался в Янамаре.
– Здравствуй, Оками, – кивнул он мне, заговорив, как всегда спокойно и одухотворённо. – Рад, что ты всё-таки оказался здесь, хоть и при неприятных обстоятельствах.
Я нахмурился.
– Зачем вам всё это, Оракул? Вам что, было мало власти над рабами? Вы прекрасно жили в своём Янамаре…
– Прекрасно? – перебил он меня. – Что ты знаешь о моей жизни, Оками. Ничего. Тогда не говори зря. Ты даже не представляешь, что происходит между Духовными Домами, чтобы утверждать, что жилось мне и моей семье прекрасно.
– Жилось вам не хуже, чем людям, из которых вы клепали рабов, – процедил я. – Вы и меня чуть им не сделали.
– Да. И если бы сделал, то для тебя всё было бы проще. Ты бы сразу оказался у отца и сейчас не терзался бы выбором, не сидел в цепях. Я бы снял с тебя действие молитвы по прибытии в Котлованы, но ты выбрал Маямото и произвёл впечатление на всю деревню, и мне пришлось отступить. Опасно было привлекать внимание.
– У вас это отлично получается…
– Не язви мне, мальчик, кем бы ты ни был. Речь совсем о другом. Я полагаю, тебе известен главный Оракул Стокняжья? Господин Хакан. Но известно ли тебе, что он создал тайную молитву, которая повергает Жрецов в безумие? Сколько неугодных было убрано, сколько конкурентов, сколько жреческих семей сгинуло в лечебницах. Я тоже был на очереди, как и родственники учителя Ма. Как и многие другие.
Я посмотрел ему в глаза, выискивая доказательства тому, что он говорит правду. Со Жрецами у меня сложились плохие отношения, если не считать Саргона, и я им не верил. Особенно Оракулу Тарэта.
– И что? За это вы хотите уничтожить всю страну?
Тарэта покачал головой.
– Нет. Мне нужен только Духовный Дом Хакана. А он как раз заведует обработкой Иномирцев в Тафаларе. Выгода всем. Мне и вам.
– Меня в свои дела не впутывайте…
– Ты уже впутан, Оками. Ты ослабил армию ниудов, когда уничтожил Цуо. О твоём подвиге Стокняжье слагает легенды, о тебе теперь знают даже дети, хотя подвиг считается посмертным, увы. Но как бы там ни было, мы смогли отбиться в День Бартла и противостоять армии Стокняжья. Теперь наша очередь. Мы дождёмся Дня Сидха, и тогда враг не выстоит.
Я хотел вскочить, но цепи не дали даже руки поднять.
– Война?.. Война уже идёт?
Тарэта с отцом переглянулись.
– Идёт, Кирилл, – ответил отец. – На восточной границе с Котлованами.
От ужаса меня вжало в кровать. Какого хрена он меня держит? Сколько я тут вообще уже торчу?..
– Ты должен меня отпустить!!! – заорал я на отца. – Ты совсем чокнулся со своим экспериментом?! Папа, отпусти меня!
Тяжёлый вздох отца оповестил о том, что разговор, скорее всего, на этом завершится.
Так и вышло.
Они оба сразу же направились к выходу.
– Дадим ему время, – сказал отец строго. – Мой сын ещё думает.
