меня, сын, но другого выхода нет. Ты должен подчиниться, а потом, когда всё закончится, ты снова станешь свободным.
Я смотрел, как Тарэта приближается, и уже понимал, что будет дальше.
Поджав губы, я подавил в себе горечь и боль.
Всё.
Отец зашёл слишком далеко, хотя казалось, что дальше уже некуда.
Бросив на него отчаянный взгляд, я проглотил разогретый во рту фагнум, и спокойно дождался, когда Оракул подойдёт ближе.
Но он будто почуял опасность и остановился за несколько шагов от меня. Его рука плавно махнула по воздуху и вызвала уже знакомую мне молитву подавления воли и памяти. Перед ним замерцали синие буквы, и Оракул принялся их зачитывать.
По худой щеке отца покатилась слеза, но он не остановил чтение молитвы, позволяя сделать из меня раба.
Тарэта зачитывал заклятие тихо и самозабвенно, с таким горделивым лицом, будто спасает весь мир.
Во мне же в это время разносился жар фагнума: от желудка к ногам и голове, к рукам и пальцам. Он потёк по каждой вене, по каждой мышце, ударил в голову.
Магическая отрава тут же взбудоражила уснувшие за год силы.
Я сидел в кресле, закованный в цепи, со спокойным лицом, но внутри меня стремительно нарастала мощь. Сила астрального тела объединялась с энергией фагнума и готовилась вырваться на свободу.
Давление со стороны Жреца не произвело на меня никакого эффекта. Навык сопротивления, полученный на тренировках с Саргоном, в очередной раз спас меня от рабства.
Наверняка, Тарэта знал, что я умею сопротивляться молитве, но самоуверенно понадеялся на то, что после пробуждения мои силы почти на нуле, а значит, ответа не последует.
Оракул закончил чтение молитвы и теперь уже без опаски подошёл ко мне.
– Слышишь меня, Оками? Кивни. Приказываю тебе.
Услышав его слова, отец вдруг разозлился.
– Никогда не приказывай моему сыну, – процедил он. – Даже если мой мальчик под действием молитвы, вы не имеете права приказывать ему.
– Теперь имею, – с наглой улыбкой ответил Тарэта. – Отныне этот воин подчиняется только своему хозяину, пока тот не снимет с него действие молитвы. А его хозяином станете не вы. И не я. А тот, кому мы передадим вашего сына.
– Мой сын останется только рядом со мной! – Отец вплотную подошёл к Оракулу, его голос задрожал от гнева.
Тарэта даже не слушал, он смотрел только на меня, думая, что уже обрёл надо мной полную власть.
Я медленно и покорно кивнул.
– Ну вот, посмотрите на него, – сказал Оракул. – Ваш сын уже не такой упёртый, как раньше. Невероятно. Но то, что не вышло у Духовного Владыки Хакана, главного Оракула Стокняжья, получилось у меня, простого Оракула с окраины. Я поработил вашего сына.
– Никто его не поработил! Это временно! – Отец тут же кинулся освобождать меня от цепей.
Снял крепления на стальных перчатках, отстегнул цепи, убрал кандалы на
