чтобы не принимать выпивку от незнакомцев или не ехать из бара домой к какому-нибудь пьяному придурку.
– Кто это сделал? – спрашивает Иден, возвращая меня в настоящее.
Когда я встречаюсь с ней взглядом, ледяная голубизна ее глаз вышибает воздух из моих легких. Брови у нее озабоченно нахмурены. Или озадаченно. Я не уверен.
Относится ли ее разочарование ко мне, к моему жизненному выбору? К тому, что я всегда нахожу способ влезть по уши в дерьмо? Или она расстроена ситуацией, в которой я оказался?
– Не важно, – ворчу я. – Я в порядке, Иден.
Она фыркает.
– Ты не в порядке. Ты, черт возьми, дрался на кулаках.
Я тихонько посмеиваюсь, задаваясь вопросом, знает ли она другие ругательства или «черт возьми» – ее предел.
– Что? – резко спрашивает она.
Я пожимаю плечами.
– Ничего. Просто никогда не видел, чтобы кто-нибудь так переживал из-за сбитых костяшек.
Она бросает на меня многозначительный взгляд, поджимая полные, так и требующие поцелуев губы.
– И из-за распухшей губы, судя по всему.
– Мне не больно. Клянусь.
Покачав головой, Иден встает и выбрасывает упаковки от пластырей в маленькое мусорное ведро рядом со столом.
Парочка завсегдатаев вечеринки немного переборщили внизу, и я помог им покинуть помещение. На лужайке перед домом состоялся обмен ударами, но повезло, что все не стало хуже. Удача, что никто не вызвал полицию. По крайней мере, так кажется. Последнее, что мне нужно – пойти по стопам семьи и оказаться на заднем сиденье полицейской машины.
Я делаю еще один глоток виски прямо из бутылки, которую мы с Иден делили ранее, и стараюсь не морщиться, ведь – вот дерьмо, – разбитую губу дико щиплет. Держу пари, утром это будет выглядеть круто. Но я сказал Иден правду. Не очень-то и болит. Бывало и хуже, и я не умер. Я всегда выживаю.
Она удивляет меня, вновь садясь на кровать рядом со мной. Я предлагаю ей бутылку, но она качает головой. Я уверен, она вот-вот уйдет, просто встанет и выйдет из моей жизни навсегда, но вместо этого происходит нечто совершенно иное.
Иден придвигается ближе и поднимает подбородок, чуть запрокидывая лицо. Когда она встречается со мной взглядом, сердце начинает адски стучаться о ребра. У нее глаза такого красивого голубого оттенка… глубокие, словно океан, наполнены острым умом и любопытством.
– Почему Алекс был там с ней? – Она кивает на дверь, а затем эти голубые глаза вновь смотрят на меня.
Сердце начинает сбоить.
– Потому что он – гребаный идиот. Берет то, что само плывет в руки.
– Всегда?
– Всегда, – говорю я тихонько.
Она улыбается мне.
– Спасибо за… все. За то, что не позволил мне выставить себя дурой. Думаю, так даже лучше.
– Я ни от чего тебя не спасал, Иден. Что-то мне подсказывает, что тебя не нужно спасать.
От меня не ускользает
